Слезы дракона - стр. 50
Со своего места Гарри мог видеть почти весь седан и знал, что бродяги в нем уже нет. Тем не менее он обошел его снаружи, заглядывая во все окна.
Остановившись сзади машины, выудил из кармана ключи и отпер багажник и, пока открывал крышку, держал багажник под прицелом револьвера. Никого, только запаска, домкрат, разводной ключ и сумка с инструментами.
Медленно обводя взглядом окрестности, Гарри вновь вспомнил о дожде. С неба на землю низвергались целые водопады. Он вымок до последней нитки.
Захлопнув крышку багажника, затем переднюю дверь со стороны пассажирского сиденья, обогнув машину спереди, сел за руль. Когда усаживался, одежда издавала мокрые, свистящие звуки.
Впервые столкнувшись с бродягой на улице в центре Лагуна-Бич, он запомнил исходивший от того мерзкий запах запущенного тела и гнилостный запах изо рта. Но в машине ни тем, ни другим не пахло.
Гарри защелкнул замки на всех дверцах. Затем вернул револьвер обратно в кобуру под мышкой.
Его била мелкая противная дрожь.
Отъезжая от бунгало Энрике Эстефана, он на всю мощность включил внутренний обогрев. Вода капельками стекала с затылка за воротник. Туфли набухли и крепко сжали ступни.
На память пришли влажно блестевшие пурпурные глаза, глядевшие на него из-за залитого дождем стекла, гнойные язвы на покрытом шрамами чумазом лице, полукруг неровных желтых зубов… – и неожиданно понял, отчего такой необъяснимой и внушающей страх показалась ему усмешка бродяги, задержавшего его руку, когда он захотел дернуть на себя дверцу машины в первый раз. Пугала не бессмысленная гримаса безумия на лице этого подонка. Ее там не было и в помине. Пугала кровожадная ощеренность хищника: акулы в погоне за своей добычей, крадущейся пантеры, голодного волка в поисках пищи лунной ночью, чего-то более страшного и смертельно опасного, чем обыкновенный, вышедший из ума бродяга.
По дороге в Центр Гарри не углядел ничего необычного в пейзажах и улицах, проплывающих мимо, ничего таинственного в машинах, которые обгонял и которые обгоняли его, ничего иномирского в игре света на отливающих никелем струях дождя и в металлических щелкающих ударах капель по крыше и капоту седана, ничего жуткого в неясных силуэтах пальм, проступавших на фоне сплошного черного неба. И тем не менее он никак не мог избавиться от какого-то подспудного, панического чувства страха и изо всех сил гнал от себя мысль, что соприкоснулся с чем-то… сверхъестественным.
Тик-так, тик-так…
На ум пришло предсказание появившегося из вихря бродяги:
«Ты умрешь на рассвете».
Взглянул на часы. Хотя стекло запотело от влаги и цифры просматривались плохо, он все же рассмотрел, что они показывали ровно двадцать восемь минут третьего.
Когда рассвет? В шесть? В шесть тридцать? Да, примерно в это время. В его распоряжении, таким образом, около пятнадцати часов.
Равномерные, как метроном, взмахи дворников отбивали зловещие такты похоронного марша.
Ерунда какая-то! Не мог же в самом деле этот псих следовать за ним по пятам от Лагуна-Бич до дома Энрике, а это значит, что бродяги вообще не было, он его просто выдумал, и, следовательно, опасаться нечего.
На сердце у Гарри немного отлегло. Если бродяга ему только померещился, то ни о какой смерти на рассвете не может быть и речи. Тогда, насколько он мог судить, оставалось другое объяснение, которое, впрочем, его тоже мало устраивало: у него наблюдаются явные признаки нервного расстройства.