Слепые отражения - стр. 16
Дыхание успокаивалось. Почему он здесь? Где здесь? Надо встать, идти дальше и бороться. Только зачем? И с кем, с кем бороться? Нет сил. Растратился в поединках с перилами, которые, что было злобы, вонзались в него, но так и не сломали его. Теперь холод за них добивал. Ну уж нет!
Застонав, он дёрнулся вверх, что было сил, и приподнялся. Царапал стену, цеплялся за выступы, но без толку. Когда же по глупости чуть глубже вдохнул, хрипы из горла в мгновение задушили его. Дрожащими руками парень крест-накрест перехватил шею, силясь дышать ещё – не получалось. Тут же перебросился на грудь, и всё трепал заиндевевшую толстовку – зачем, и сам не понимал. И вдруг оборвались его всхлипы, сознание помутилось и следом под ухом оказалась стена. Но что же это? Его хлопали по щекам и в то же время затягивали на шее мягкую петлю. Душат? Он запаниковал и завозился в чьих-то крепких руках.
– Не надо… Ну, пожалуйста, не надо… – просил он.
Непослушными пальцами парень, как мог, высвобождал горло из удавки, но ему не позволили выпутаться, а ещё круче сдавили глотку. Сопротивляться сил у Вадима не осталось, он смирился со страшной участью, и его голова заваливалась на бок. Но её подняли и продолжили растирать ему лицо. И неожиданно сквозь нестерпимую ломоту во всем теле к его угасающему сознанию прорвался мужской голос:
– Давай, дружище, рано тебе умирать, слышишь! Просыпайся же! Сейчас поможем тебе, вытащим, отобьём. Ты только дыши. Дыши!
Наивно поверив в спасение, Вадим охотно подчинился невидимому собеседнику и тут же часто задышал. Значит, не убивают, значит, ошибся, и не в кучу ненужности его пока, нет. Там другие пусть остаются, а ему к живым нужно, с живыми. И потому он всё цеплялся за человека, которого не видел, впивался скрюченными пальцами в его невидимую дутую куртку и не отпускал, не переставая кашляя. Рядом люди, только бы не ушли и не бросили.
– Не бросайте меня одного! – вдруг закричал Вадим. – Только не бросайте меня здесь! Я не хочу…
Внезапно голос его надломился, и холод мгновенно проник в непокорного мальчика, не желающего умирать молодым, и в сию же секунду отправил его к неживым. Что наделал, парень и сам не понял. Только миг спустя он обмяк, повалился на колени на асфальт, уткнулся лбом в стену и на последнем выдохе прохрипел:
– Остановите это… Выпустите… Отпустите… Верните… Верните меня назад…
– Вернись, Вадим! Вернись к нам!
Неужели Артём? Да, это был именно он. И, хотя, верить собственному слуху в отражениях Вадим всегда опасался, сейчас он хотел только одного, чтобы говорил с ним из реальности именно Артём. Ведь не сбежит же он и не бросит друга одного корчиться посреди города в жуткой ломке выхода из отражений. Не уйдёт же, правда?
Но Артём и не собирался отступать. На этот раз он не растерялся, и теперь возвращал Вадима и, вытаскивая из отражений, всё тряс его за плечи, но пока без толку.
– Отражения… Отражения это… – метался в бреду Вадим. – Я в отражениях… Мне нужно прямо сейчас выйти или…
Ну вот же, вот Арофьев напротив, сильно так по лицу хлещет. Осталось просто зацепиться, да хоть за боль, но получалось у Вадима плохо. Ещё хлопок, и ещё.
– Почему не могу выйти… – твердил парень. – Почему же?
– Артём, остановись! Ему больно! Посмотри, его лихорадит, – взбунтовалась где-то совсем рядом Алиса. – Может… может, по-другому как?