Слепой. Я не сдамся без боя! - стр. 46
В силу вышеизложенного он не стал возражать, когда его пригласили на работу в махачкалинскую милицию. Здесь он автоматически получил звание старшего лейтенанта, поступил заочно на юридический и в два счета дослужился до капитана. А потом случился тот злополучный юбилей военного коменданта, на который в числе прочих сослуживцев пригласили и Рамзана. Военком тоже был из местных, но служил в армии так давно, что успел заразиться широко распространенной среди российских офицеров болезнью, проявляющейся через ярко выраженную склонность к злоупотреблению крепкими напитками – чаще всего, как водится, водкой.
Хорошенько злоупотребив (на этот раз, по случаю юбилея, хорошим коньяком), военком слегка потерял берега и решил, что ему как юбиляру можно все – даже то, чего нельзя никому и ни при каких обстоятельствах, особенно если живешь на Кавказе и хочешь сохранить уважение окружающих. Раздухарившийся генерал-майор начал цепляться к женщинам – в основном, женам русских офицеров, поскольку присутствующие мусульмане, хорошо зная о прискорбной слабости юбиляра, предпочли в данном случае сохранить верность традициям и явились на торжественный ужин без жен.
Поначалу пьяные приставания военкома сходили ему с рук: присутствующие справедливо полагали, что, коль скоро речь идет об эмансипированных и в достаточной мере бесстыдных русских женщинах, то это дело касается только их и их мужей. Видно было, однако, что долго это продолжаться не может и кому-то все же придется остановить продолжающего упорно и целенаправленно позорить себя, свой род и весь Дагестан юбиляра.
Случай был из ряда вон выходящий, но все, возможно, кончилось бы миром, если бы неблагодарную миссию умиротворения разбушевавшегося генерала взял на себя кто-то другой. Да Рамзан, на плечах которого скромно поблескивали капитанские звездочки, и не собирался указывать старшему не только по званию, но и по возрасту земляку на его, мягко выражаясь, некорректное поведение. Однако воля Аллаха в тот вечер была такова, что капитану милиции Якубову пришлось-таки сделать замечание армейскому генерал-майору Джураеву. Произошло это, когда его превосходительство на глазах у Рамзана ущипнул за грудь проходившую мимо женщину. Видимо, щипок получился не только оскорбительным, но и весьма болезненным; женщина вскрикнула, чего за громом музыки и гулом разговоров не услышал никто, кроме стоявшего буквально в двух шагах Рамзана, и попыталась отвесить генералу пощечину.
Среди мусульманских женщин не принято принародно хлестать по физиономиям мужчин. Правда, среди правоверных мусульман также не принято напиваться до свинского состояния и принародно же лапать посторонних женщин, более того, чужих жен. Одурманенный коньяком, его превосходительство забыл про второе, но хорошо помнил первое. Сочтя себя глубоко оскорбленным, он перехватил за запястье руку, едва не осквернившую пощечиной его раскрасневшееся от алкоголя лицо, и нацелился сделать с женщиной то, что она не сумела сделать с ним.
И очень удивился, осознав, что его карающую длань тоже кто-то перехватил и удерживает, причем с силой, намного превосходящей все, чем мог похвастать он сам.
– Не надо, уважаемый, – вежливо попросил Рамзан, – люди смотрят.
Убедившись, что причиной досадной помехи стал всего-навсего милицейский капитанишка, генерал дал волю своему раздражению. Он назвал женщину, за которую вступился Рамзан, русской шлюхой, а самому Рамзану, не стесняясь в выражениях, сообщил, что он не мужчина, иначе не отирался бы по чужим праздникам, набивая брюхо дармовым угощением и оскорбляя хозяев, а прославлял бы родину спортивными достижениями или, на худой конец, ловил бандитов. Он многое успел сказать и наверняка сказал бы еще больше, если бы в какой-то момент Рамзан не заткнул ему рот кулаком.