Слепой секундант - стр. 20
– А Венецкий когда стал за Машей увиваться?
– Так тогда же, летом, и стал!
– То есть Маша предпочла Венецкого, и француз от нее отстал?
– Как не предпочесть – он же граф!
– А вот теперь ты расскажешь, почему Маша решила выкупить свои письма, – велел Андрей. – И не увиливай – я был при том, как ты со своей барышней в Измайловский полк ночью прибежала. Все слышал – и про перстеньки, и про золотую табакерку.
– Матушка Богородица, стыд-то какой… – прошептала Дуняшка.
– И я слышал, – подтвердил Еремей. – Давай, девка, как на духу!
Письмо с угрозой и требованием выкупа Маше передали в церкви, принесла его старуха-богомолка. Прочитав, Маша ужаснулась. Первым делом она подумала о своем приданом – оно невелико, но позволило бы откупиться, хотя тогда пристало бы рассказать про беду матери. Пришлось изворачиваться – и Маша неимоверными усилиями собрала узелок золотых украшений и безделушек.
Дуня отправилась передать его той же богомолке и получить письма. Но девушки плохо знали повадки негодяев. Если бы у Маши хватило соображения отправить с Дуняшкой хотя бы лакея Степана, может, беды бы и не приключилось. Но стыд все ей затмил. Ночью в указанном месте к Дуняшке подбежал человек с замотанной в тряпицу рожей, выхватил узелок – и поминай как звали! А на следующий день роковые письма были доставлены госпоже Венецкой.
– Фофаня, берись за карандаш! – велел Андрей. – Сведем все воедино…
Дуняшкино донесение было готово, когда приехал Акиньшин.
– Далеко ж ты, Соломин, забрался, – сказал он.
– Так надобно, – отвечал Андрей. – Фофаня, перебели донесение для господина Акиньшина. Маша не нашлась?
– Нет. Мой Афанасий у беклешовского дома дозором ходит. Венецкий сгинул бесследно. Сказывали, с матушкой своей так разругался, что она его прокляла и грозилась наследства лишить. А потом, по материнской логике, куда-то упрятала. Что у тебя?
– Прелестница у меня, – невесело усмехнулся Андрей. – Вот, Дуняша – горничная Марьи Беклешовой, и она может узнать в лицо француза, который впутал Машу в эпистолярный роман.
– Сказала ли она что дельное? – спросил несколько озадаченный Акиньшин.
– Сказала. Если, как ты полагаешь, эти два дела впрямь связаны, то от Дуняши будет немалая польза. Одно только…
– Что, Соломин?
– Она – беглая.
Кратко объяснив Дуняшкино положение, Андрей, смущаясь, спросил, может ли Акиньшин вопреки законам помочь девушке. Тот задумался и нашел решение:
– Вернуть ее Беклешовым мы всегда успеем. Так что она – не совсем беглая, а временно находится на нашем содержании.
– До поры, Дунька, – вставил Еремей.
– Я отвезу девицу к своей сестре, – сказал Акиньшин, – а та переправит ее к кому-либо из надежных приятельниц. Дуняша в любой миг может потребоваться, чтобы опознать француза.
Узнав, как неизвестный подлец обошелся с Машиным выкупом, Акиньшин присвистнул:
– Говорил я тебе – им нужна была шумная история, чтобы вытянуть у кого-то другого большие деньги. Но и этими не побрезговали.
– Интересно, кому «им»?.. Слушай, а какие в этот мясоед должны быть свадьбы? – отвечал Андрей. – Кто бы мог составить список богатых невест, решившихся обрачиться?
– Тут нужна старая опытная сваха, которая все приданые наперечет знает, – сказал с улыбкой Акиньшин. – Прощай моя репутация! Велю Афанасию привести сваху и потребую у нее богатейшую в столице невесту. Может, за чарочкой наливки у свахи язык и развяжется.