Слепой. Лунное затмение - стр. 8
– Другие начнут думать своей головой, – саркастически предположил потный лысый мужчина.
– Вообще-то, да. Именно так и будет. Но тут есть еще одна хитрость. Кто скажет, чем принципиально отличается страна, если мы берем народ и если берем территориальную единицу, от отдельно взятого человека?
А зале повисла тишина.
– Ну, что же вы такие нерешительные? – улыбнулся лектор. – Всё проще простого. Когда умирает человек, никак не могут остаться от него самостоятельно живущие руки, ноги, голова, простите за грубоватость этого образа. Но когда, как вы говорите, погибает нация (ну, если вам кажется, что слово «нация» слишком громкое, то скажем, что когда погибает в катаклизме страна), то все равно остаются представители этого народа. Будьте уверены, сегодня не случится так, как было в Помпее. Впрочем, очень может быть, что и в Помпее многие спаслись. А многие подданные той же британской королевы уже сейчас живут и работают в других странах. И что бы ни происходило на острове, в любом случае будет достаточно времени, чтобы спасти многих. Ну и если земля этого острова уйдет под воды океана, то это еще не конец земли. Планета останется, и суша останется. Так что, дорогие мои, в отдельно взятой стране возможен только катаклизм.
– Тогда получается, – предположил прыщавый юноша, – что обещаемый конец света – это обязательно для всех?
– Ну а как же? Свет – это все, то есть все-все, включая людей. Но если вам так не хочется это осознавать, то можно посмотреть и, так сказать, с другой стороны, с конца. Если наступает конец света, будь то земля или просто свет солнца, то ни один человек не сможет выжить.
– Так что же это получается, – почти возмутилась бабуля-мумия, – никакой надежды пережить и потом внукам рассказывать?
Аудитория грохнула от смеха.
– Пожалуй, вы совершенно правы: никакой надежды, – с улыбкой заверил ее Игорь Леонтьевич.
– И вы так спокойно об этом говорите?! – стареющая дама в розовом с рюшечками платье мимоходом поправила прическу, почувствовав, что все уставились на нее. – Как будто вам-то это не угрожает, как будто вы владеете секретом, который вас спасет.
– Может быть, – лектор улыбнулся еще шире и еще приятнее.
Его глаза излучали счастье единственного обладателя тайного знания, такого знания, которое ставит его намного выше всего человечества, того знания, о котором мечтали все эти люди, собравшиеся сейчас перед ним, которые кто скептически, а кто и с неискоренимой верой внимали его словам и намекам.
– Может быть, – повторил он, но в его интонации слышалось «конечно, конечно». – Но спасет от чего? Давайте начнем с этого. Итак, мадам, от чего спасет?
– От конца света, конечно. Мы же об этом говорим?
Мужчина, похожий сейчас на демона со всей его идеальностью костюма, прически, манер и вдобавок еще с отблеском в глазу тайного знания о конце сущего, снова уселся на столешницу.
– Скажите мне, милая дама, как, по-вашему, я буду себя чувствовать, если останусь один-одинешенек во Вселенной, где нет ни моего дома, ни других, подобных мне? Я что же, буду бродить одинокий по пустынной земле и питаться корнями деревьев, весь ободранный, исхудавший, усталый? И пределов моему отчаянью не будет, потому что надежды найти хоть одну душу не останется, а один я и не смогу и не нужен этому миру.