Слепой. Исполнение приговора - стр. 31
Лысые покрышки вцепились в бугристый, растрескавшийся асфальт, оставляя на нем черные полосы, машина в клубах пыли пошла юзом и, наконец, остановилась в метре от перегородившего дорогу джипа.
Джип стоял поперек проезжей части, полностью перекрыв своей облепленной грязью угловатой тушей правую половину дороги вместе с обочиной. Дверь багажника была открыта нараспашку, воруя еще полметра свободного пространства. На асфальте, затрудняя задачу тому, кто вздумал бы объехать препятствие слева, валялся разбросанный в полнейшем беспорядке хлам, который обычно сопутствует аварийной остановке: лежащее на боку запасное колесо, домкрат, крестообразный баллонный ключ и обрезок водопроводной трубы, используемый в качестве рычага при откручивании зажатых намертво, приржавевших гаек.
Еще левее все еще можно было кое-как проехать – вернее, можно было бы, если бы не человек, который, сидя на корточках спиной к подъехавшей машине, как ни в чем не бывало, что-то делал со своим ботинком – похоже, просто завязывал шнурок.
– Вот урод, – сказал пассажир с переднего сиденья. – Хоть бы знак аварийной остановки перед поворотом выставил!
– И ж… повернулся, как будто так и надо, – поддакнули сзади. – Грохнуть его, что ли?
– Угу, – саркастически промычал водитель, – грохнуть… Это ж Мосла корыто, ты что, не видишь? Тебе нужны проблемы с Бурым? Мне, лично, не нужны. И Хвосту не нужны…
Он трижды коротко посигналил, привлекая внимание сидящего на корточках человека. При этом он понимал, что совершает нелепое, смешное и бессмысленное действие: тот, кто ухитрился пропустить мимо ушей какофонию, которой сопровождалось экстренное торможение, не услышит и сигнал.
– Глухой, что ли? – вторя его мыслям, удивленно произнес один из пассажиров – тот, что сидел спереди.
Задний открыл дверцу.
– Прикройте, если что, – сказал он и выбрался из машины.
Водитель и его сосед, вынув пистолеты, почти синхронно оттянули затворы и завертели ручки стеклоподъемников, открывая окна на случай, если придется стрелять. Перегородивший дорогу джип принадлежал Мослу; Мосол работал на Бурого, который был надежным, проверенным деловым партнером Хвоста, на которого, в свою очередь, работали те, кто ехал в «девятке». Опасаться, по большому счету, было нечего, но… В бизнесе друзей не бывает, это аксиома, и Бурый вполне мог решить, что запросто обойдется без партнеров. К тому же машина Мосла и сам Мосол – это не одно и то же.
Человек в камуфляже по-прежнему сидел на корточках, почти касаясь правым коленом растрескавшегося асфальта, и продолжал, сгорбившись, возиться со шнурком на левом ботинке. Парламентер, по имени Саня, а по кличке Фома, приблизился к нему и осторожно похлопал ладонью по плечу.
Виновник непредвиденной задержки не вздрогнул, как можно было ожидать от глухого, застигнутого врасплох, не попытался схватить Фому за руку и бросить через плечо и вообще не стал делать каких-либо резких движений. Он спокойно обернулся и посмотрел на стоящего позади человека сквозь дымчато-коричневые стекла очков.
– День добрый, – довольно приветливо произнес он.
– Здорово, – проворчал Фома.
Он был слегка удивлен поведением незнакомца – как, собственно, и тем, что перед ним незнакомец, а не Мосол или кто-то другой из его коллег, кому тот мог доверить свой горячо любимый джип. Всех, с кем приходилось сотрудничать тут, в заповеднике, и за его пределами, он знал в лицо и по именам. Этого человека он видел впервые. Перед ним мог быть новенький – текучка существует везде, даже в самом прибыльном бизнесе. Вероятнее всего, именно так и было, но ухо все же следовало держать востро: когда едешь по безлюдным местам в машине, нагруженной ломовой синтетической наркотой, общий вес которой приближается к весу копченого сала, которым она замаскирована, расслабляться нельзя ни на секунду.