Слепая зона - стр. 38

Синяя машина, расписанная под агрессивную акулу, останавливается в нескольких метрах. Смолин-старший, в красном комбинезоне для автоспорта, выходит на улицу. Достает такой же красный шлем. И правда выглядит как охотник.

Тошнота усиливается, когда он поднимает глаза и видит меня.

Помощь приходит откуда не ждали: хозяин ауди выскакивает вперед так резво, словно не весит за сотню.

— Платон, можно с тобой фотографию? Я фанат.

— Что случилось? — спрашивает Егор у брата, протягивая руку.

Смолин-старший выглядит чуть обескураженным. Привычным образом — с громким хлопком — пожимает руку брату, потом намного спокойнее — поклоннику. Сверлит меня глазами. Недоволен предельно.

— Конечно, — бросает хозяину ауди.

— Возле Акулы, если можно, — указывает мужчина на тачку.

Платон кивает и быстро говорит Егору:

— Совершенно не слушается руля.

Беззвучно добавляет пару слов, но если расшифровать по губам, то Смолин в превеликом шоке.

Егор мрачнеет и расстроенно опускает глаза. Он как книга открытая. Платон послушно возвращается к Акуле. Фанат почему-то именно меня просит сделать фотографию. Видимо, считается, что девушки лучше фоткают?

— Давайте. — Тянусь к его телефону.

— Можно на ваш айфон, а вы потом мне перешлете?

— Ладно. — Иду за ним.

Мужчины встают у синей машины, которая даже с выключенным движком выглядит мощно и агрессивно. Я подхожу ближе, ловлю ракурс. Тошнота волнует. Она перекликается с головокружением. Смолин-старший совсем меня затыркал, я ежесекундно ожидаю гадости, поэтому так и реагирую. Организм протестует против его присутствия. Не надо было мне ехать.

Платон улыбается — я делаю кадр. Потом еще один, и еще.

Фанат кладет руку на плечо Смолину, и тот, прищурившись, позволяет.

Я делаю еще один кадр. Платон смотрит не в камеру, а на меня.

15. Глава 15

Короче, это был эпик фейл.

У меня чуть подрагивают пальцы, во рту пересохло. Нужно кому-то рассказать, получить поддержку. Или взорвусь!

Смолин-старший прокатился без разрешения на ауди. Воспользовался тем, что по документам хозяином пока еще был его личный фанат.

Все еще заряженный после своих тестов, прокатился он так, что я думала, она не выживет. Потом хлопнул дверью излишне громко и направился ко мне. Чтобы выдать какую-то гадость. Сто процентов.

Я была предельно возмущена его самодеятельностью, а еще растеряна. Чувствовала себя некомфортно. Егор, к несчастью, как сквозь землю провалился.

Платон открыл рот. Хотела сказать ему: «Не смей больше никогда так ездить на моей машине. Вообще прикасаться к ней». Вместо этого получилось:

— Непривычно видеть вас без мамы. Или она где-то поблизости? Людмила Михайловна, ау! — Я начала демонстративно озираться.

Всю неделю она приходила к нам в обеденный перерыв, чтобы похитить Платона на два часа. Мамина корзиночка охотно похищался, потом, правда, отыгрывался на мне.

Смолин закрыл рот и как будто немного покраснел. Однако не удалось рассмотреть его реакцию как следует и насладиться ею. Он зло прищурился, оставив на мне несуществующие, но вполне осязаемые ожоги, и сообщил:

— Я скинул тебе полтинник. Пожалуйста. — Развернулся и отправился в гараж.

Обезумевший от счастья фанат как раз выбрался из ауди и проводил Платона восторженным взглядом. От беспомощности крикнула вслед:

— Я не просила!

Смолин обернулся: