Следы Империи. Как из Малороссии сделали Украину - стр. 2
Польская шляхта была многочисленной. Даже если они были безземельными, достаточно было иметь саблю, коня, одного слугу, чтобы стать шляхтичем. Самым главным проявлением их статуса было обращение к королю как «панибрат» («брат король»). Это означало, что они считали себя равными королю. На Кревской унии они даже не считали литвинов равными себе, называя их «жмудьями», а также не признавали равенства с малороссами и казаками, рассматривая их как второсортных людей. Как это могло происходить в Речи Посполитой и почему?
Речь Посполитая, несмотря на свое название, была далека от единства. В стране проживало множество народов, которые формировали длинную иерархию, где на первом месте, разумеется, стояла польская шляхта. Таким образом, несмотря на потенциал стать империей, страна не смогла преодолеть свои национальные предрассудки и признать литвинов, белорусов и украинцев равными себе.
Как такое было возможно? Это было связано с тем, что шляхта отказывалась признавать другие народы равными себе, если они не были рождены на территории Польши. Как писал Станислав Август Екатерине Великой: «Демократия такая, какова она есть у нас, не терпит допущения в свой „парламент“ людей другой национальности». Уже при разделе страны российская императрица в первую очередь будет добиваться возвращения исконно православных земель, чтобы добиться справедливости. И только после этого пришло время для окончательного включения преобладающей территории Польши под влияние Российской империи.
Мы несколько растягиваем польское величие, потому что роль Польши в европейских делах появилась на очень короткий период времени – около века. Потом начался закат, превратившийся в катастрофу.
Сергей Засорин, кандидат исторических наук, профессор кафедры истории России МПГУ
Глава 2
Авантюра тысячелетия
«Тут император умолкает и пристально глядит на меня; я, не отвечая ни слова, слушаю, и он продолжает:
– Мне понятна республика, это способ правления ясный и честный, либо, по крайней мере, может быть таковым; мне понятна абсолютная монархия, ибо я сам возглавляю подобный порядок вещей; но мне непонятна монархия представительная. Это способ правления лживый, мошеннический, продажный, и я скорее отступлю до самого Китая, чем когда-либо соглашусь на него.
…Я сам возглавлял представительную монархию, и в мире знают, чего мне стоило нежелание подчиниться требованиям ЭТОГО ГНУСНОГО способа правления (я цитирую дословно). Покупать голоса, развращать чужую совесть, соблазнять одних, дабы обмануть других, – я презрел все эти уловки, ибо они равно унизительны и для тех, кто повинуется, и для того, кто повелевает; я дорого заплатил за свои труды и искренность, но, слава Богу, навсегда покончил с этой ненавистной политической машиной. Больше я никогда не буду конституционным монархом. Я слишком нуждаюсь в том, чтобы высказывать откровенно свои мысли, и потому никогда не соглашусь править каким бы то ни было народом посредством хитрости и интриг.
Название Польши постоянно всплывало в наших умах, но в ходе этого любопытного разговора не было произнесено ни разу».
Так маркиз де Кюстин передает мнение Николая I о политической системе Польши. Ведь поначалу он был коронован как «царь польский». Но после восстания 1830–31 годов отказался от «гнусного способа правления», который должен был как-то учитывать традицию шляхетских вольностей.