Следующий раз - стр. 6
Рацкин писал эти картины в своей комнате, которую не покидал из-за запрета врачей. Там он и умер в возрасте шестидесяти двух лет. На двух больших портретах был изображен сэр Эдвард Ленгтон. На первом Рацкин запечатлел его в полный рост, на втором знаменитый коллекционер и торговец живописью, покровитель художника сидел за письменным столом красного дерева. Десять полотен необычайно проникновенно передавали жизнь бедняцких пригородов Лондона конца XIX века. Довершали презентацию еще шестнадцать картин. Они не были датированы, но их темы отсылали к молодости художника в России. Шесть первых – портреты придворных сановников – были выполнены по заказу царя, десять других молодой художник создал, потрясенный нищетой простого люда. Из-за этих уличных сценок Рацкин вынужден был навсегда покинуть родину. На устроенной в Эрмитаже персональной выставке он самовольно развесил вызвавшие громкий скандал картины. Император пришел в бешенство: народные страдания были переданы мощнее и ярче блеска его правления. Рассказывают, что, когда министр культуры поинтересовался у Владимира причинами такого поступка, он ответил: путь власти проложен через ложь, живопись же питается правдой.
Искусство в моменты слабости способно разве что приукрашивать действительность. Разве несчастья русского народа заслуживают меньшего внимания творца, чем царь? Ценивший Рацкина сановник только рукой махнул в ответ на эти горькие слова. Они беседовали в библиотеке, полной бесценных манускриптов, он посоветовал молодому художнику бежать, пока за ним не явилась тайная полиция, и выпустил Владимира через потайную дверь. Больше он ничем помочь не мог. Спустившись по витой лестнице, Рацкин побежал по длинному темному коридору, подобному ведущей в ад тропинке. Он двигался на ощупь, обдирая ладони о шершавые стены, добрался до западного крыла дворца, перейдя из низкого подземелья в сырые каменные подвалы. Седые крысы семенили ему навстречу, касаясь лица, и вдруг поворачивали следом за непрошеным гостем и кусали его за лодыжки.
Когда стемнело, Владимир выбрался на поверхность и спрятался в подгнившей соломе на телеге во дворе дворца. Там он дождался рассвета и сбежал, воспользовавшись утренней суматохой.
Все картины Владимира немедленно конфисковали и сожгли в огромном камине зала приемов царского советника. Действо длилось четыре часа.
В полночь гости столпились у окон, чтобы полюбоваться зрелищем казни. Владимир, стоя в глубине ниши, наблюдал за злодейством. Двое гвардейцев приволокли его жену Клару, арестованную накануне вечером, в равелин. Оказавшись во дворе, она подняла глаза к небу. Двенадцать солдат навели на нее ружья. Владимир молился, чтобы Клара в последний раз встретилась с ним взглядом, но этого не произошло. Она глубоко вдохнула, раздался залп, ноги женщины подкосились, и ее тело осело в глубокий грязный снег. Эхо ее любви перелетело через стену, и воцарилась тишина. Во вспышке душевной боли Владимир осознал, что жизнь сильнее его искусства. Идеальная гармония всех красок мира не смогла бы выразить его горя. Обильно лившееся в ту ночь за столами вино ассоциировалось у него с кровью несчастной Клары. Алые ручьи растопили белый снежный покров, начертав эпиграфы на черной брусчатке, подобно черным осколкам, пронзившим сердце художника. Десять лет спустя в Лондоне этот навечно впечатавшийся в память художника сюжет стал темой одной из лучших его картин. За годы изгнания он одну за другой восстановил уничтоженные в России картины, но никогда больше не писал ни женских тел, ни лиц и изгнал из своей палитры красный цвет.