СЛЕДАМИ НАДЕЖД - стр. 14

Однако самым невыносимым были рассказы людей, освобожденных из заложников. Их воспоминания. Как например воспоминания Хадиджи, потрясшие Гудратова до глубины души. Он наткнулся на них случайно, перелистывая как-то книгу Сабира Шахтахты «Хазангюль из Ходжалы». С тех пор, каждый раз во время церемонии поминания тех событий, рассказанное Хадиджей вновь звучали в его мозгу. И каждый раз этот голос, звучавший так горестно, скорбно, морально уничтожал его, заставлял бешено колотиться его сердце. И как бы тяжело ему не было, секретный агент слушал этот голос. Слушал тайно. Слушал, потому что этот голос запал ему в душу. Он не мог избавиться от этой тяжкой ноши, да и не пытался. Он обязан был нести ее. Обязан был переживать, смущаться слушая этот голос, ненавидеть врага, стыдиться самого себя, и осуждать себя, насколько хватало душевных сил. Потому что за все годы, прошедшие с того дня, будучи гражданином, он, Гудратов не сделал ничего , что могло бы послужить ему утешением. И теперь, он вновь, невольно слушал голос Хадиджи…

* * *

Я родилась 2 декабря 1968 года в городе Ходжалы. Покинула я Ходжалы когда мне было двадцать три года. В ночь с двадцать пятого на двадцать шестого февраля 1992 года город Ходжалы был окружен армянскими захватчиками. В Ходжалы уже семь-восемь месяцев не было электричества – прервали армяне. Город со всех сторон обстреливался из танков и бронетраснпортеров. Жители бежали кто куда. Женщины, старики, дети – все были в панике, искали прибежища. Однако это было невозможно – вокруг все было словно в огне. Мы тоже выбежали из дома. По соседству жил парень, он служил в национальной армии. Он сообщил нам, что армяне вошли в город, идут уличные бои, и мы немедленно должны бежать. В ту ночь тот парень попал в плен к армяном. О дальнейшей его судьбе нам ничего неизвестно. Мы всей семьей побежали в сторону леса. Между Ходжалы и лесом протекает речка Гар-Гар. В морозную зимнюю ночь мы кое-как перешли ее и добрались до леса. Согласно своему первоначальному плану армяне перекрыли также и эту дорогу, но это случилось уже после нашего бегства. Армяне убивали всех, кто не успел покинуть город, брали людей в плен. Мы были в лесу уже трое суток, именно там армяне захватили нас. Когда нас взяли в заложники, мать моя скончалась там же от разрыва сердца. Армян было двое. Одетые в военную форму, обросшие с большими животами, они напоминали горных медведей. Пахли они отвратительно – ужасный смрад от спиртного, сигарет и пота. С тяжелыми оскорблениями, они отобрали у нас все ценные вещи, и ушли со словами – «Вы все равно замерзнете в лесу». После их ухода мы все собрались вокруг тела нашей матери. Казалось, в какой-то миг мы забыли даже о ее смерти. Мы не могли оставить ее, но и нести с собой усталые, в холод, мы тоже не смогли. Прижавшись от холода друг к другу мы согревали руки дыханием, растирали детям лица, чтобы слезы не замерзали на щеках. Под утро нам удалось развести костер. Зря мы это сделали. Моя шестнадцатилетняя сестра Лятафет покончила с собой , бросившись в огонь. Отец не выдержал потери мамы и сестры. Он всегда был нам опорой, сам решал все наши проблемы, защищал и оберегал нас. Его честь и достоинство страдали от бессилия, беспомощности. Он никак не мог найти выхода из тяжелого положения, и его сердце тоже не выдержало. Он тоже навсегда остался в том лесу…