Славянин - стр. 53
–Где тебя носит, Лихой? – наехала молодая госпожа. – Тебя вечно нет, когда нужен!
–Что прикажешь, княжна?
–Уже ничего. Без тебя управились. – Поджала губки, тут же забыв о нем, обратилась к боярину. – Дарослав, когда поедем?
–Поезд выстроен, княжна.
Боярин вдев ногу в стремя, поднялся в седло. Мимолетно скосил глаза на Лихого, ничего не сказал, тронул поводья, поравнялся с возком Ладославы.
–Вели двигаться, боярин.
–Велеба, готов десяток?
–Готов.
–Выдвигайся передовым дозором.
–Слушаюсь!
–Правая колонна повозок, начали движение! Возницы, подгоняй лошадей. Пошел-пошел!
…Нет ничего глупее, чем попасть из огня да в полымя. Но они попали. И случилось это, до обидного обыденно. Наезженный тракт вывел дозор к дотла сгоревшему мосту через реку, заставил следовавших за ним вклиниться в скопление телег и повозок. Поддавшись стадному чувству, на взгляд Лиходеева, сотворили глупость, пристроились к тележному поезду купцов, наяривавших лошадей, спешащих как можно скорей и дальше оставить в стороне порченое место. Потом, то ли от невнимательности, то ли по злому року судьбы, прощелкали развилку летника, пошли вместе со всеми по более наезженному тракту. Разошлись с попутчиками, уже самостоятельно искали брод, мост или переезд. Только тот, как заговоренный, не находился. Поди ж ты, на какую из дорог не становились, она как и положено подходила к реке, а дальше или круча, или пологий берег, но брод отсутствовал. Нет, ну право слово, это только в России могут дорогу построить ведущую в тупик, деньги потратить на ее стороительство, а чтоб перед начальством оправдаться за истраченные средства, презентовать ее как идеально ровную, соединившую один населенный пункт с другим, скромно промолчав о тупике. Получается, реальность иная, а повадки у народа одинаковые.
Лошадь Велинега рысила бок о бок с коньком Лихого. Надо же, сначала рожу бьет, а после в друганы набивается. Кстати, в отличие от Егора, фэйс ростовчанина до сих пор в неприглядном состоянии. Двигаясь, Велинег успевал доверительно поведать другу про свое житье-бытье:
–Эх, Лихой, только после смерти отца, я понял, как мне его не хватает. Ты бы видел, как мы под Ростовом с отцом охотились на всякого зверя, в своих родовых угодьях. В пущах лесных, два тура метали меня рогами вместе с конем, олень бодал, а из двух лосей один ногами топтал, другой рогами бодал…
Надо же? Выходит это Лихой не первый пацану дрозда выписал!
–…Вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь у колена потник укусил. Лютый зверь вскочил ко мне на бедра и коня со мною опрокинул, и Род сохранил меня невредимым. И с коня много падал, голову себе дважды разбивал, и руки и ноги свои повреждал, не дорожа жизнью своею, не щадя головы своей. Отец посмеивался, говорил, что крепкий род у нас. Он сам, на войне и на охотах, ночью и днем, в жару и в стужу, не давал себе покоя. На посадников не полагался, ни на биричей, сам делал, что было надо. Весь распорядок и в доме у себя тако же сам устанавливал. И у ловчих охотничий распорядок свой завел, и у конюхов. О соколах и о ястребах заботился. Бедного смерда, и убогую вдовицу не давал в обиду сильным на своих землях. Вот каков был боярин Гостята. Мы ведь род от варяжского корня ведем. Все в семействе воины. Теперь отца нет. Старшим в роду теперь брат отца считается, боярин Елага. Он меня в посольство с собой взял, чтоб навык был с людьми дело иметь.