Сладостное забвение - стр. 9
Тони сидел с другой стороны от Джианны. Он расстегнул пиджак и откинулся на спинку стула, выражая отчаянную скуку, но я знала его слишком хорошо. Я заметила, с каким самодовольным видом брат почесывал щетину на щеке, словно был одновременно взбешен и заинтересован происходящим. А эта смесь никогда не предвещала ничего хорошего. Он красив, но не будь я его сестрой – обходила бы парня за километр. Его безрассудность опасна для окружающих, а особенно – для него самого.
Тони заметил мой пристальный взгляд и подмигнул.
Сад наполнился разговорами и звоном столовых приборов о тарелки, но повисшее в воздухе напряжение не собиралось рассеиваться, оставляя ощущение дискомфорта, которое ветер никак не мог унести с собой. Впрочем, все вели друг с другом непринужденные беседы, поэтому, возможно, дискомфорт чувствовала только я одна. В итоге я постаралась не думать о плохом.
Долго молчание Джианны не продлилось, хотя она и не стала возвращаться к вопросу о запасах белого порошка. На сей раз она начала обсуждать лошадиные скачки: вполне приемлемая тема, к которой многие присоединились. Не то чтобы окружающие были против наркотиков – более того, здесь ежедневно появлялись люди, в чьих карманах они точно имелись, – но при публичном обсуждении этикет Коза ностра призывал делать вид, что мы являемся классическим примером типичной традиционной семьи, живущей в доме за белой дощатой оградой. Даже если в действительности наши особняки окружали железные заборы с охраной.
Адриана, к счастью, присоединилась к нам, а не отправилась в аэропорт, чтобы лететь, к примеру, на Кубу. Она сидела между отцом и женихом на другом конце стола.
Считайте меня трусихой, но я обрадовалась, что мне не надо находиться рядом с Николасом. Я была идеальной хозяйкой, у которой всегда найдется вежливый ответ даже на неприличные комментарии, (а они неизбежны в компании алкоголя), но в присутствии Николаса все слова меня покидали. Рядом с ним я теряла дар речи, у меня смещался центр гравитации, и, если честно, мне просто становилось жарко, как будто кожа решала покрыться румянцем навсегда.
Говорить с ним было неприятно, зато смотреть на жениха сестры оказалось гораздо легче. Если бы не размеры Николаса, он бы легко вписывался в типаж милого мальчика, который любила Адриана, по крайней мере, пока на его лице оставалось спокойное выражение. У него была смуглая кожа и иссиня-черные волосы, и я не могла не заметить, как сквозь рубашку проступали контуры бицепсов. Похоже, будущий муж Адрианы еще красивее при солнечном свете. Жаль, что характер его подвел.
Но самой интересной деталью во внешности Руссо являлась чернильная линия, проступающая через белую ткань рубашки. Ее было едва заметно, но я не сомневалась, что она покрывала его руку от плеча и до браслета золотых часов на запястье. У Николаса Руссо была целиком и полностью татуированная рука. Я так и знала, что джентльменский образ оказался фальшью.
Николас взглянул на меня, и я оторопела, а он наверняка сразу просек, что я за ним наблюдаю. Даже за пять стульев от меня его псевдобезразличный взгляд словно обжег мою кожу. А тон Руссо, когда он произносил мое имя, низкий и непристойный, снова начал крутиться в моей голове, как заевшая пластинка.
Чтобы не выглядеть трусихой, я выдержала его взгляд несколько секунд, не дыша, а затем отвернулась. У меня внезапно появилось чувство, что мне не стоит больше пересекаться с этим мужчиной… ради собственного здоровья.