Сладости от мадам Крокембуш - стр. 32
Ожидая подругу, я поежилась. Все вокруг виделось желтым и выпуклым: изгибы брусчатых улиц, узкие переулки, трещины на стенах домов. Глянула на небо — черный бархатный полог начал бледнеть.
И вдруг мне послышалось, как каждый угол и каждый булыжник на мостовой закричали: «Держи воришку!»
Я застыла в ужасе.
Правда, через мгновение выдохнула с облегчением, сообразив, что это всего лишь игры разума. Я оперлась ладонью на шершавую стену, чтобы успокоить зашедшееся сердце. Страшно подумать, на какие дела можно толкнуть девушку, запугав и перед этим отобрав дорогие сердцу вещи. Между прочим, мои вещи! Впрочем, как ни называй происходящее, а мне предстояло обчистить королевскую кладовую.
Послышалась возня, и вскоре я увидела Лину. Она помахала мне рукой. Быстрым шагом я пересекла булыжную мостовую. Пробежала мимо каменного колодца посреди площади и оказалась у покрытой седым мхом стены с низкой черной дверью, обитой железом.
С усилием отведя створку, нам открыл молодой охранник. Я заметила, как у Лины дернулись уголки губ, она опустила голову и будто молча поблагодарила.
Тот только тихо спросил:
— Запомнила куда?
Указывая путь, Лина шла на шаг впереди.
Спустившись по ступенькам, мы попали в длинный коридор, освещаемый желтым и очень тусклым светом фонарей в железной оправе. Здесь все дышало прохладой. Каждый наш негромкий шаг отвечал гулким эхом. Длинный и мрачный коридор несколько охладил мой бравый настрой. Сердце разъедали сомнения и страхи десятками предположений «а если?»
А если поймают, то поверят, что не чужим добром прельстилась, а за своим пришла?
А если не найду то, за чем пришла?
А если вместо королевских кладовых мы по собственной воле направляемся в тюремные подвалы?!
В то же время мне не терпелось вернуться с бабушкиными подарками в свою лавку. Обследовать каждый сантиметр дома и убедиться, что он мне не приснился! Узнать, о каком посвящении говорила копия Армелиуса Остролиста и почему лавку считают магической. С любовью и нежностью подготовиться к появлению на свет моего островка спокойствия, где можно будет спрятаться от всех невзгод и неприятностей. Где я, наконец, начну колдовать в кухне, принимать посетителей, где мягкие бублики будут пахнуть тестом и кунжутом, где, попробовав глоток моего чайного сбора, людям уже не захочется хмуриться.
Размышления о лавке меня приободрили.
Мы остановились перед тяжелой железной дверью. Я отперла ее, с пронзительным скрипом отодвинув засов. Это оказалась просторная вытянутая комната без окон, залитая ярким светом желтого фонаря.
— Это она! — воскликнули мы в один голос.
От переизбытка чувств я едва не расплакалась.
Нас не обманули ложным маршрутом!
Теперь осталось отыскать книгу и банку с семенами.
И домой!
В кладовой пахло свежими продуктами. Правда, холод здесь стоял такой, что стоило мне войти внутрь, как кожа тут же покрылась мурашками.
На массивном деревянном стеллаже, занимавшем всю стену, красовались банки с маринадами, глиняные бутыли, кувшины и склянки с настойками и компотами. Пол заставлен кадушками с капустой и мешками, по-видимому, с крупами или мукой. Ящики и корзины доверху наполнены яблоками, головками сыра и яйцами. В стенах на крюках подвешены связки сушеных трав, золотистого лука, чеснока, диких зайцев, перепелок и всевозможных колбас.