Сладкое лето - стр. 24
Хорошо, с конкретным красивым молодым самцом, со слишком длинным языком.
Я уперлась ладонями в его твердый живот, откинула голову и просто отдалась ритму: вперед-назад, в глубину, наружу почти до конца, обратно. Загорелые руки на моей коже скользят сначала осмысленно — он ловит грудь ладонями, сложенными лодочкой, накрывает ее, тянется к плечам, оглаживает целиком. Но потом, по мере того, как я ускоряю темп и закусываю губу, чувствуя, как внутри вновь разгорается пламя, движения рук становятся хаотичными. Касание, мимолетное сжатие, пальцы на животе, ловят мои пальцы, ладонь гладит меня по щеке… И дыхание Макса тоже ускоряется, я чувствую, что внутри меня становится все мокрее, но и теснее.
А потом он резко кладет руки мне на бедра и фиксирует, запрещая двигаться.
— Стой… — его дыхание срывается, на лице уже нет нагловатой улыбки, губы приоткрыты и я наклоняюсь, чтобы облизнуть с них его сочный вкус. — Погоди, давай притормозим.
Я выпрямляюсь и жду, пока он справится со своим возбуждением. Но Макс не просто ждет — он облизывает большой палец и обводит по кругу мой напряженный сосок, прищурившись наблюдает за моим лицом.
Сжимает его двумя пальцами — сначала легонько, а потом все сильнее, пока я не вскрикиваю, и тогда он приподнимается и ловит его губами, даря такую нежную ласку, что на магистрали «соски-клитор» загораются новогодние огоньки, и я нетерпеливо начинаю елозить, пытаясь потереться о Макса так, чтобы зажечь там еще и новогоднюю елку.
Он проводит языком вниз по груди, накрывает ее ртом — она едва ли дотягивает до первого размера, и у него это почти получается, — но потом соскальзывает и оставляет жадные засосы-укусы на животе, на груди, на руках и даже на ребрах сбоку. Присасывается к чувствительной коже так, что мне почти больно.
— Макс! — вскрикиваю я с упреком, но он поднимает мутные от страсти глаза и оправдывается:
— Ох, какая ты охуенная… мне прям больно держаться. Как наждаком по нервам.
— Так не держись, — предлагаю я, приподнимаясь и сжимая его внутри, выбивая из него сдавленный стон.
И, конечно, в этот момент должен запищать таймер плиты!
Я подхватываю свою оверсайзовую футболку для сна, накидываю и несусь доставать формы из духовки. Внизу живота у меня все сжимается, ноги подрагивают, соски стоят так, что вот-вот продырявят ткань, но я супергерой Ася Девушка-Кондитер, и мои волшебные шоколадные капкейки завтра будут радовать целую толпу визгливых десятилеток и спасать нервы их родителей. Я не могу отступить, даже если у меня охренительный секс с охренительным мужчиной.
Вытряхнуть эту порцию и замешать новую: яйца-сахар-кефир-масло-миксер-мука-разрыхлитель-какао — только в еще более скоростном темпе. Этот рецепт запомнится мне надолго. Я ставлю какие-то немыслимые рекорды и запомню капкейки как самую эротичную выпечку на свете.
В тот момент, когда я мешаю лопаткой тесто, стараясь делать это медленно, но все равно как-нибудь побыстрее, с кровати подает голос Макс:
— А теперь оттопырь попку.
Наверное, не стоило стоять на коленях на табуретке, нависая над столом и стальной чашей миксера. Или стоило?
Я оглядываюсь.
Он лежит, закинув руку за голову, а другой поглаживает все еще стоящий член.
И, разумеется, пялится на то, как я тут изгибаюсь над тестом.