Сладкая женщина - стр. 42
– Ничего. Дойдем с тобой потихоньку.
После Стешиной кончины близких родных у Николая Егоровича не осталось. Конечно, он понимал, что, случись что, за его спиной целый коллектив товарищей, весь завод, на котором он проработал с самой войны. Но он не хотел перед собой лицемерить: важно было, чтобы свой человек пришел в последний час. И его утешало, что такой свой у него есть – двенадцать лет назад усыновленный им рыженький мальчишка, Юрка.
– Ну, пойдем. Темнеть стало.
Аня открыла им дверь и спросила тревожно:
– Что это вы так поздно?
Николай Егорович молчал. Юра сдержанно рассказал матери кое-какие подробности Стешиной смерти.
Аня попробовала всплакнуть, но это у нее получилось недостаточно искренне. И Николай Егорович оборвал ее:
– Хватит!..
Аня вздрогнула и замолчала. Это было нелепо, но ей показалось, что муж догадывается о ее сегодняшнем приключении с таксистом, что обязательно на ней остался какой-нибудь предательский след, который или муж, или сын заметили. Но Николай Егорович на нее и не глядел, а Юра если и встречался глазами, то больше из вежливости.
– Я, папа, на поминки остаться не могу, – сказал он. – С кладбища – прямо на вокзал. Надеюсь, мама тебе поможет.
– Чего помогать! – отрывисто кинул Николай Егорович. – Там жильцы в доме все хотят сделать…
И он задергал губами. Юра принес стакан воды и погладил отчиму руку. Аня сидела никому не нужная, оскорбленная. Она как раз и рассчитывала, что хлопотами на похоронах и поминках загладит свое невнимание к покойной золовке.
Похоронив сестру и проводив в Ленинград Юру, Николай Егорович ходил молчаливый и горький, ему было не до того, чтобы разгадывать тайны жены. И Аня, когда страхи заболеть или снова оказаться в положении кончились, только улыбалась сама себе: что поделаешь, когда она всем молодым мужчинам внушает любовь? Ей и думать не хотелось, что и технолог, и таксист просто воспользовались моментом. Таксист, правда, пытался встречу повторить: Аня увидела его с лоджии. Но Николай Егорович как раз был дома, и Аня сделала таксисту знак, чтобы убирался.
«Господи!.. – сказала она сама себе в минуту легкого раскаяния. – Я ведь не за деньги. Другие женщины на целый месяц на юг специально для этого ездят…»
Потом ее начало раздражать, что Николай Егорович все никак не придет в себя после Стешиных похорон и поминок. И не рассчитав сроков, дней через десять после золовкиной смерти Аня, без чувства меры накрасившись и сделав волосы еще рыжей, чем они до этого были, попробовала показать своему Коле, как она его любит. Руки ее, которыми она обхватила его за шею, как всегда, пахли ванилью и ликером, но теперь этот запах почему-то показался Николаю Егоровичу противным.
Конец ознакомительного фрагмента.