Сладкая парочка - стр. 25
. ― «Вряд ли ты удалишь мой номер, но не нужно заваливать меня сообщениями. Я почти замужем. Понимаешь? И мне неудобно переписываться с малознакомым мужчиной втайне от своего парня. Ты ставишь меня в неловкое положение»
«Втайне?» ― с той же стремительной быстротой пишет мне Жаров. ― «Почему не расскажешь ему, если тебе нечего скрывать от своего возлюбленного?»
Не в бровь, а в глаз.
Что б тебя, Жаров.
Просто… что б тебя.
Представляю, с какой интонацией он бы сказал мне это в лицо. С неудержимым сарказмом вскинув бровь, скривив линию рта в скользящей вольтеровской улыбке.
«Предложение о встрече актуально, красавица» ― продолжает написывать умник. ― «Обсудим свадебный подарок для наших родителей, например»
«Сам справишься»
«Я натуральный дуб в выборе презентов. Твоя помощь будет неоценимой, Влада»
Он значительно приуменьшает степень своей «одеревенелости». К тому же, наверняка у него есть куча подружек, жаждущих оказать поддержку во всем, о чем бы он только ни попросил. По крайней мере, так было раньше, и я сильно сомневаюсь, будто что-то изменилось. Магнетизм Жарова пропорционален его наглости. Бесспорный факт.
«У меня ужасный вкус»
«Не верю»
Я же когда-то была до безобразия влюблена в него. Я знаю, о чем говорю.
«Я позвоню?»
Новое смс вгоняет меня в непреодолимый ступор. Промозглый сквозняк струится с улицы через щель и медленно обволакивает мое тело, забираясь под одежду. Волоски на задней части шее встают дыбом, но под слоями эпителия закипает вулкан. На одно предательское мгновение я всерьез задумываюсь о том, чтобы ответить положительно. Зачем? Не понимаю. Во мне ведь не осталось ни капли чувств к нему.
«Я пытаюсь подружиться, Влада» ― летит вдогонку предыдущему следующее послание от Жарова. ― «Я понял, что ты занятая женщина, и это безмерно огорчает. Я понял, что у нас без шансов»
Я лениво ухмыляюсь.
Когда-то я думала точно так же.
«Ничего не выйдет. В дружбу между мужчиной и женщиной я не верю. Всего хорошего, Павел. И больше не пиши мне без реальной необходимости»
Я слегка покривила душой. В дружбу между пола̀ми я охотно верю, но не в приятельские отношения с Жаровым. Вот уж от чего избавьте, так избавьте.
Он больше не пишет. А переписку я стираю из памяти телефона перед тем, как вернуться к маме и Мише. По возможности буду проделывать данную процедуру со всем, что касается сына Серпухова. Чувствую себя преступницей, хотя не совершила ничего ужасного. Мой единственный непросительный грех перед близкими ― трусость, мешающая во всем сознаться.
Я терзаюсь от того, что не могу пересилить себя и рассказать, что именно связывает меня с Пашей Жаровым. Вдруг моя тайна негативно отразится на чудесных, крепнущих изо дня в день отношениях мамы и Николая Григорьевича? Вдруг из-за этого пострадает моя личная жизнь?
Лера близка к тому, чтобы называть Мишу папой. Мы с нетерпением ждем этого момента, когда она признает в замечательном мужчине, Воронове Михаиле Александровиче, своего отца. Я бы очень этого хотела. И верю, что Миша разделяет мою маленькую мечту.
Череда бесконечных страхов…
С тех пор, как Паша открыл дверь «Сладких булочек», в моей голове лишь и гремит: «А если то, а если это». Не выразить, как я боюсь лишиться того, что обрела с огромным усердием.
«А если Паша полюбит Леру всем своим сердцем? Если я лишаю их чего-то, что они никогда не обретут ни с кем другим по отдельности?» ― робко выплыв из тени, голос разума вкрадчиво нашептывает мысль.