Сладкая месть - стр. 21
Пока мать разбиралась со мной, Виктор тщательно сканировал взглядом комнату, будто догадывался, что здесь что-то неладно. Карина стояла в стороне, прижавшись к стене спиной, стучала зубами и подрагивала, как будто подхватила сильную лихорадку. А моя мама… у неё закружилась голова, да и лицо окрасилось в странный бледно-зелёный оттенок.
Виктор отвлёкся от изучения комнаты. Вовремя подоспел, подхватив мать на руки.
— Воды! Дайте ей воды!
***
Через несколько минут маме полегчало. Не знаю точно, была ли это постановка, или ей реально стало плохо, но на меня подействовало. Больше всего подействовали её, такие искренние, извинения.
— Ты вся промокла. Тебе ведь нельзя. Надо себя беречь. — Лепетала что-то сверхъестественное, пока мы с Виктором тащили её к машине. — Поехали домой, доченька. Ты ведь меня не бросишь? Не оставишь одну? Прошу! Умоляю. Не бросай. Я ведь так сильно тебя люблю. Я умру без тебя. Ты — моя жизнь. — Рыдала, крепко-крепко держала за руку.
И я разрыдалась.
Потому что поняла, что не смогу её вот так вот взять и бросить. Уйти насовсем. Навсегда. Бесследно. Она ведь себя погубит. Сопьется, обкурится, с крыши сиганёт. Она ведь моя мать… Мать-одиночка. Сама меня растила. Воспитывала. Заботилась. Мы не выбираем себе родителей. Но они наше всё.
Это они... и только они дали нам жизнь.
***
С Кариной мы распрощались. И слава богу.
Скорей всего, это была наша последняя встреча. В её клоповнике нам с малышом находиться опасно.
Мы с ней разные. Она слабая. Даже слабее меня…
Сдалась и сломалась. Пустила себя под плинтус. Превратилась в ничто.
Более того, никого не желает слушать.
Что ж. Её воля.
Когда я уходила, подруга вдруг, как бы невзначай, спросила:
— Ну и как они там?
— Не знаю. — Грустно ответила. — Никаких вестей. Пишу каждый день, но первое письмо, наверно, дойдет только через полгода.
— Ясно. — Кивнула, сдерживая истинные эмоции.
Она любит Максима. До сих пор любит. По ней же видно. Особенно по глазам.
Это она меня обманывает, чтобы не казаться слабой перед другими. На самом деле, как и я, Карина каждую ночь рыдает в подушку. Курит, спивается, трахается направо и налево с плешивыми бандюками за деньги, каждый день принимая их в себя пачками.
А в телефоне, на заставке, до сих пор хранит его фотографию.
Я случайно увидела.
Это всё по вине разбитого сердца.
Таким образом, она просто пытается уйти от горя. Забыться. Прикрываясь травой, беспорядочным сексом и выпивкой.
Очень скоро она потеряет себя. Я это чувствую.
Но подруга меня не слушает.
Более того, когда я пытаюсь что-либо объяснить, доказать, наставить на путь истинный, мол: «Ты не одна в этой дерьмовой жизни такая! Меня тоже судьба некисло потрепала! Вместе мы справимся! Вместе мы найдём выход! Мы ведь подруги!»
Она начинает орать, грубить, бросаться с кулаками.
Эх, знал бы Макс, знал бы Давид, что они… натворили.
7. Глава 6.
Виктор отвёз нас домой. Сначала, когда мы с мамой сели на заднее сидение, мы ехали молча. И хоть я была против присутствия ментовской мрази, в данном случае, сделала исключение. Я не разговаривала с ублюдком, даже не смотрела в его сторону, словно он умер, и его вообще больше не существовало в нашем мире. Так я ему и сказала, когда мы вышли из подъезда общежития. На что хмырь, хохотнув, весело мне подмигнул.