Слабость Шамана - стр. 15
Подойдя к окну, выглянул, отодвинув плотную штору. Два охранника как раз открыли ворота, и большая грузовая машина заезжала во двор, третий же, мужчина с автоматом, махал водителю рукой, показывая ему, что машина проходит. Я повернулся к Эйлин:
– Мы не можем здесь долго оставаться, кто-нибудь войдёт и увидит их, – кивнул я в сторону убитых мной людей.
Тут же повернулся на громкий вскрик: на пороге стояла женщина на вид лет двадцати шести. Высокая, стройная, с красивыми длинными светлыми волосами и печальными голубыми глазами, она очень напоминала Эйлин, и при этом была совершенно другой. Она испуганно замерла, прижимая руку к груди, где, несомненно, быстро билось сердце. Она переводила взгляд с меня на Эйлин, которая стояла так близко ко мне.
– Не бойтесь, – наконец я решил подать голос. – Я не желаю никому зла.
Женщина при этом резко бросила взгляд на два трупа, распростертых на стульях.
– Вам и вашей дочке ничего не грозит! – поднял я руки вверх, как бы успокаивая ее. При этом чертыхнулся, вспомнив, что в одной руке держу оружие.
Тут уже Эйлин вышла вперёд и сказала быстро и сбивчиво:
– Мамочка, это Андре, его держали в подвале, и я…
Женщина ещё раз охнула и прижала руку ко рту, сильно зажав его, выдавая своё сильное волнение этим красноречивым жестом.
– Эйлин…что же ты наделала, дочка…
– А если бы меня так держали в подвале? У него тоже есть мам, а и она его ждёт!
Первый раз я увидел, как у всегда спокойной Эйлин вспыхнули непокорностью и упрямством глаза. В них буквально горел огонь, который говорил о том, что она не отступится.
Женщина опустила руку, поджав губы, она подошла к двери, а точнее, к деревянному ящику, который висел на ней, и, открыв его, начала перебирать большую связку ключей. Достав нужный, она порывисто подошла ко мне. Протянув руку с зажатыми в ней ключами, она сказала.
– На, держи! И никому не говори, кто тебя выпустил! – уже с угрозой добавила она. – Никогда!
Я понимал, что в ней говорит жажда защитить во что бы то настало своего ребёнка.
– Никогда не скажу, обещаю!
Ее взгляд тут же смягчился. Повернувшись к дочери, она сказала не терпящим возражения тоном:
– Эйлин, поднимайся в свою комнату и ложись спать! Позже я прийду, и мы поговорим.
Девочка нахмурилась:
– Но мама …
– Я не буду повторять дважды!
Вдруг Эйлин подбежала ко мне и, сняв проворно со своей шеи цепочку с медальоном, быстро вложила их в мою раскрытую ладонь. Тут же развернувшись, выбежала, ни разу не обернувшись. Как только девочка скрылась из вида, женщина вздохнула и протянула ладонь со словами.
– Ты же понимаешь, что это опасно? Пожалуйста, верни.
Я перевёл взгляд на цепочку в своей руке, сейчас мне казалось это очень важным, как будто оберег или что-то такое, без чего я не смогу выбраться отсюда.
– Обещаю, я не дам никому его увидеть!
– Если тебя поймают и найдут у тебя его, то…
– Я понимаю! – перебил я ее. – Никто не увидит, клянусь.
Ещё секунду она не сводила с меня своих внимательных глаз. Затем, моргнув, как будто отгоняя от себя мысли, сказала, вздохнув:
– Хорошо, иди вперед, не нервничай и молчи. Иди прямиком к забору, если кто-то что-то спросит, скажи, что ты новенький, и тебе нехорошо, ты вышел подышать воздухом. Ты меня понял?
– Да, сеньора! – кивнул я, давая понять, что все уяснил.