Сквозь время - стр. 9

Отец вернулся после заключения в 1999 году, исхудавшим и больным, полностью поседевшим, и казался старше лет на десять, хотя ему было всего сорок пять. К тому времени я работал монтажником и жил отдельно от матери и отчима. Отец повидался с матерью и Маринкой, и через неделю уехал работать в Нижневартовск. Постоянно присылал Маринке деньги и даже купил ей квартиру. Он так больше и не женился. Уже в 2020 году я уговорил постаревшего отца все же вернуться на «Большую» землю. Он приобрел небольшой домик и постоянно возился в огороде, снабжая и мою семью, и семью Маринки свежими овощами.

Отчим Денис Сергеевич умер от сердечного приступа еще в конце нулевых. Мы с сестрой очень хотели, чтобы состарившие родители снова сошлись. Но ни отец, ни мать, совершенно ни хотели сделать шаг к сближению. Хотя я точно знал, в молодости родители по-настоящему любили друг друга. Но мать до сих не могла простить отцу, что он ее обманул, написав то злополучное письмо…

Однако теперь у меня появился шанс вмешаться в судьбу родителей и помочь отцу. Но вот как это сделать, когда мне всего одиннадцать.

Вскоре на веки навалилась тяжесть, и я провалился в глубокий сон…

Кто-то нежно погладил меня по вихрам мягкой ладошкой. Спросонья я пробормотал:

– Юля, чайник поставь…

Меня тут же настойчиво встряхнули за плечи. Я открыл глаза и увидел удивленную маму. Сразу вспомнил удивительные события минувшего вечера. Ничего не изменилось. Я также в прошлом.

– Какая Юля, сынок?

– Мам… доброе утро, – я зевнул и протер глаза.

– Сережа, неужели ты начал дружить с девочкой?

– Мам, ну… проводил один раз до дома. А мне разве сегодня в школу?

– Завтракай быстрей, ты и так почти проспал. Отец тебя отвезет…

Через двадцать минут я вышел в подъезд со школьной сумкой на плече и с развивающимся алым пионерским галстуком на груди.

– Куртку застегни! – крикнула мама вслед, я махнул рукой и выскочил на улицу, в прохладу свежего осеннего утра.

Во дворе, возле железных гаражей-ракушек, отец прогревал желтого «Аркашку». Так мы прозвали наш автомобиль, желтый «Москвич» четыреста двенадцатой модели.

Витек стоял рядом. Папа любовно протер ветошью лобовое стекло:

– Ну что, садитесь пионеры, с ветерком прокачу!

Мы с другом уселись на задние жесткие сиденья с мягкими ворсистыми чехлами.

– Ну ты как? – прошептал Витя, кивнув на мою распухшую губу.

– Все путем!

– Вот, Серега, – отец посмотрел на меня в зеркало заднего вида, выезжая на проспект,– будешь без троек учиться – так и быть, «Аркашку» подарю тебе на совершеннолетие.

Отец похлопал ладонью по крепкой панели машины.

Эх, батя… если бы ты знал, где сам будешь на мое совершеннолетие…

Я улыбнулся.

– Пап, если честно, мне отечественный автопром не очень нравится.

– Да ты что? – нахмурился отец,– а какие же машины тебе нравятся?

– Немецкие. «Ауди», «БМВ», или «Опель»…

Витек не выдержал и прыснул от смеха.

– Фантазер ты Сережа! У нас даже первый секретарь райкома такого не может себе позволить, – отец сурово покачал головой и покосился на моего друга.

– Слушай, Виктор… чему вас только в школе сейчас учат? Наши отцы и деды фашистов победили, а Сереже, понимаешь ли, немецкую машину подавай! Нет, дорогой, будешь ездить на отечественной…

– Не буду…– буркнул я и отвернулся в окно.

Я действительно сдал на права после армии и два года ездил на «Аркашке», пока не поднакопил на подержанную, но добротную. «Ауди», однако «Москвича» не продавал, он так и стоял в гараже, дожидаясь старого хозяина…