Сквозь мутное время. Русский взгляд на необходимость сопротивления духу века сего (сборник) - стр. 13

В Перми инкассатор Александр Шурман ограбил инкассаторскую машину. По опросам социологов, 58 процентов жителей Перми не стали бы сообщать о беглом инкассаторе в правоохранительные органы.

В обычаях русского народа не сдавать лихого человека полиции. Это всегда считалось плохим делом. Даже песня такая есть – «Славное море священный Байкал».

Там человек бежит с каторги, и ему помогают – парни махоркой, девки что-то тоже приносят. Вот и инкассатора этого не захотели сдавать. Значит, жива еще душа народа. Все равно его поймали.

Хотят сделать из нас швейцарцев, которые, если на асфальт окурок бросишь, сразу звонят в полицию. Окурков на асфальте у них, конечно, меньше, чем у нас, это хорошо. Зато и мы не швейцарцы, слава богу.

Да, мы другие, мы хаотические, мы безумные.

Такой он, слава богу, русский характер. Поэтому я горжусь своей страной и характером моего народа. Хотя окурки – это, конечно, безобразие.

Мне кажется, что русские люди глубже. Это по-русски – считать, что, если человек пошел на злодеяние, значит, у человека этого такая боль, или беда, или такие мотивы, которые разрывают его связь с миром.

У нас роман об этом написан, который весь мир читает, – «Преступление и наказание».

В любом случае в традициях русских людей входить настолько глубоко в мотивы преступника, что чуть ли не начинать ему сочувствовать.

В этом – душа народа. Тут ничего не поделаешь. Слишком уж наш народ страдал всегда. От власти страдал, от кого только не страдал.

Переделать душу народа, конечно, есть желание, особенно у городских, у столичных жителей, но я надеюсь, что ее не переделаешь, что она такой уже и останется.

И русские люди не перестанут сочувствовать беглым каторжникам, и помогать заключенным не перестанут, когда те станут бежать, и не будут выдавать их полиции.

Солженицын писал, что сталинское время сильно изменило характер людей – начали выдавать беглецов из лагерей, хотя никогда не выдавали до этого.

Значит, восстанавливается душа народа, если сегодня выдавать беглецов тоже не желают. Пусть полиция ищет тех, кто бежит.

Символом москвича и русского для меня является Пушкин – маленький чернявый человек с жесткими курчавыми волосами, с такими губами, шлепающими одна другую, с длинным носом, небольшого роста, со смуглой кожей.

На Манежной он наверняка был бы забит просто в мясо, как там были забиты в мясо несколько чернявых русских подростков, которые были русскими, а совсем не кавказцами, хотя это, конечно, не оправдывает.

Но почему это так? Потому что Достоевский русскому человеку сказал, что Пушкин являет собой русского человека, каким он будет через двести лет. В Пушкине нам явился прообраз русского всечеловечества.

Какую альтернативу мне предоставляют под видом русского разные политтехнологи и разный космополитический сброд, который формирует этот новый этнический конфликт в России?

Какие-то странные русские, которые закрывают лица, ходят в масках, чего-то боятся, которые не похожи на русских, которые матерятся.