Сквозь долину дождя и солнца - стр. 2
В созданных коммунах люди могли не только проживать беззаботные дни, но и при наличии желания получать трудоустройство. Ведь именно на этот счёт в отдельных поселениях имелись свои музеи, театры, телевидение, фермерское хозяйство и различные мануфактурные предприятия, и это было далеко не все. К примеру, девушка Михеля – Айгера, с синдромом Дауна, уже второй месяц собирала петиции для того, чтобы открыть свой собственный журнал, в котором она, разумеется, планировала быть главным редактором. Не успев получить квоты и разрешение, предприимчивая Айгера во всю подбирала рабочий персонал, устраивая собеседование возле центрального фонтана.
– Тебя зовут как? – затем услышав имя потенциального работника она приступала к самому главному вопросу – А собака у тебя есть? – когда собеседник давал положительный ответ Айгера обязательно уточняла, кусается ли собака, и если собака была дружелюбна, то её владельца ждал незамедлительный прием на работу.
Михель же в это время во всю готовился к своей выставке, педантично выбирая свои работы. Макетов было огромное количество и для отбора наиболее важных требовалась неслабая сосредоточенность. Он был уверен в Статуе Свободы и Египетских Пирамидах, но не мог определиться с Колизеем. Его терзали сомнения, что макет не совсем точный и имеет расхождение с оригинальной постройкой.
– Улитка! – весело выкрикивала Айгера, когда задумчивый Михель пытался сфокусировать внимание на своем творении.
Айгера была низкорослой с широкой костью, внешность её была азиатской, состоящей из русской, корейской и казахской кровей.
– Ф-р… Б-р… Ж-р… – нервно шипя, что было с ним в момент лёгкого раздражения.
– На букву Ж – это будет слово жопа! – вечная ответная реакция Айгеры на недовольный возглас Михеля.
Михель снова прорычал, зажмурил глаза и стал нервно тереть своё ухо.
– Я редактор, и первый номер журнала я посвящу тебе.
– Тебе… – эхом отозвался Михель.
– Будет красиво, твои макеты и ты на фотографии с выставки, в рубашке!
– Красиво как… – уже более сговорчиво протянул Михель. – В Италии, есть, Колизей… – медленно протянув.
– У тебя тоже. – указав в сторону макета.
– Во Франции… Эйфелева… Башня!!!
– А её нет.
– В Нью-Йорке… Статуя… Свободы…
– Вот она!
Михель резко отскочив от широкого стола на котором громоздились макеты, стал совершать хаотичные шаги по залу.
– Можно сделать Колизей по-новому!
– Нет! Нельзя!
– Почему?
– В Италии есть Колизей, красивый, правильный…
Затем глаза Михеля загорелись искоркой энтузиазма, свойственной всем творцам, новаторам и вечным мыслителям.
– Выставки не будет! – взбалмошно воскликнув – Я лечу в Рим и Париж!
– А я? – удивившись внезапной идеи Михеля.
– У тебя будет журнал…
– Но нельзя уходить из коммуны.
– Я вернусь.
– Тебя не отпустят, одного. Ты должен поехать с мамой и с папой.
– А я хочу один…
– Тебе не разрешат!
На самом деле Михель все для себя решил в тот момент. Он знал, что непременно отправится, и не только в Рим и Париж, а в самое настоящее кругосветное путешествие. Его уверенный взгляд и радостный настрой являлись яркими индикаторами того, что он приобрел новую цель, и отступать он не намерен.
Правда осуществить самовольный вылаз с территории поселения он не мог. Для этого требовалось разрешение от куратора, который по закону был обязан уведомить родителей о планах их ребенка, и уж после одобрить бланк на передвижения по всему миру. Не стоит думать, что люди с особенностями развития имели жёсткую диктатуру и ограничения, это совсем не так. Закон с присущей бюрократией по сей день нес обязательный характер, дабы тем самым обеспечить полную безопасность подопечным коммуны.