Сквозь Бесконечность. Акт Первый: Эра Отверженных - стр. 28

Урра и Аллаотт промолчали – обоим определённо не нравился Горец и его грубые манеры, что немного напрягло Кэсседи, так как для любой миссии слаженность просто необходима.

– Возвращаясь к нашему вопросу, – сказал он, пытаясь сменить тему и разрядить обстановку. – Если бы мы приземлились в другом месте, то я бы не мог устроить вам Кирис Айам.

– Что? – бросил Горец, взглянув на своего командира как на сумасшедшего.

«Да, признаюсь, я тоже немало заинтригован вашим странным выражением мысли. – Слизь подползла ближе к недружной компании искателей приключений. – Не поймите превратно, я понимаю, что значат эти слова, они означают, что вы хотите удивить нас чем-то неожиданным и, возможно, пугающим. Язык цакси, если не ошибаюсь. Но что же именно вы хотите нам продемонстрировать?»

Кэсседи таинственно улыбнулся, нащупал ногой что-то, давно заросшее травой и погребённое под слоем земли, нагнулся, немного повозился и поднял на руки небольшую табличку. Он хитро глянул на всех исподлобья и перевернул табличку так, чтобы все её увидели. На синем фоне горели давно выцветшие, но всё ещё различимые буквы русского алфавита, который позже стал кеметским и даже общегалактическим. Буквы складывались в одно слово, внушающее страх даже тем, кто никогда не бывал на Та-Кемете: название давно покинутого, самого загадочного и зловещего города во Вселенной; города, где произошли великие и кровавые события, навсегда изменившие жизнь Галактики.

Губы Кэсседи медленно зашевелились, и он торжественно, будто бы посвящая всех присутствующих в великую тайну мироздания, прошептал:

– Москва.

Нет, произошедшее пока нельзя назвать безумием. Безумие, это когда под вашей кожей лазает паразит с астероидного пояса, который недалеко от планеты Альдебаран, вам в голову целится ухмыляющийся наркоторговец, разъярённый тем, что вы переспали с его любовницей, пол под вами вот-вот провалится от того, что планета потихонечку разрушается вследствие взрыва сверхновой, а на самом деле единственные ваши мысли касаются того, где можно достать хоть что-нибудь поесть, ибо вы не ели уже целых семь дней. Вот это настоящее безумие, которое однажды пришлось испытать Касперу Вэнсу, – он до сих пор удивлялся, каким таким невероятным образом ему удалось выжить. Сейчас же перед ним стоял кубический человек, и он не видел в этом ничего ненормального. Ну мало ли кто как выглядит. Не удивился он, и когда человек этот внезапно закричал, да с такой силой, что цвета мира начали искажаться и плавиться, а по земле пошли тонкие трещины. Каспера сие событие нисколько не заинтересовало, и, смачно зевнув, он отвернулся в другую сторону. Какие-то линии проносились перед его глазами и преобразовывались в странные фигуры: некоторые формировали сферы, другие складывались подобно пазлу из миллиона кусочков в единое целое, которое тут же рассыпалось и восстанавливалось. Кубический человек к этому времени тоже успел взорваться и теперь пытался собраться заново, но нельзя сказать, что ему это удавалось. «Скукота, – подумал Каспер, – от cтравальской дурноты и то больший эффект».

И стоило ему помечтать, что неплохо бы сейчас вколоть себе пару капсул какого-либо наркотика и понежиться в кровати с белокурой землянкой, как на него внезапно надвинулось что-то необъяснимое. Он почувствовал странную неизвестность, которая окружала его, как тьма обволакивает человека, стоит лишь ему выключить свет и погасить все небесные светила. И что самое главное и, наверное, самое страшное – это Ничто было живым: Каспер отчётливо чувствовал, как эта бесформенная, невидимая и неслышимая масса дышала, двигалась и пробиралась сквозь время и стену пространства. Дикий, первобытный страх перед неизведанным и непонятным завладел Вэнсом, и он почувствовал, что падает в абсолютное ничто, словно всю жизнь из всего мира за секунду высосали и уничтожили, а остался… лишь… белый слепящий свет… И тогда в голове Каспера появились слова. Слова на диковинном, давно забытом языке, который не выразить ни обычной человеческой речью, не отобразить ни в каком письменном виде, не понять и не услышать ни одному живому существу. Но он чувствовал их, осязал каждым рецептором своего мозга, и в голове его ткались удивительные, невероятные, но каким-то образом знакомые видения. Он не понимал, что вызывало в нём первородный страх, но каким-то образом знал, что уже видел их… Не сейчас… Но когда-то… Когда его ещё не…