Скрытая школа. Квест мирного воина - стр. 17
«Ладно. Какими будут мои дальнейшие действия?» – спросил себя я.
Когда я ехал обратно в мотель, у меня появилась одна идея. В конце следующего рабочего дня мне предстояло еще раз навестить Аму.
Войдя, я увидел, что она вытирает с доски. Я улыбнулся при виде белой полоски у нее на лбу.
– Я хотел бы кое-что сделать, – сказал я.
– Дэн! – воскликнула она, оборачиваясь ко мне. Она явно не ожидала увидеть меня снова, но ее улыбка действовала ободряюще, и я продолжил:
– Готова ли ты погрузиться в транс?
Она откинула назад волосы. Руки были запачканы мелом, и на лбу осталась еще одна белая полоса.
– Ты сказал «транс»? Ты имеешь в виду гипноз?
– А вдруг это поможет тебе вспомнить?
– Не думаю…
Она слегка попятилась, и я понял, что стою совсем рядом.
– Извини, – сказал я, смутившись. – Я и забыл, что мы познакомились совсем недавно. Мне бы самому не хотелось, чтобы меня гипнотизировал неизвестно кто.
– Дело не в этом. Просто меня никогда раньше не гипнотизировали.
– Некоторые специалисты считают, что большую часть времени люди так или иначе проводят в каком-либо из видов транса, например, когда смотрят фильм, читают книгу, медитируют. Наши мозговые волны постоянно меняются. Мама Чиа, женщина, с которой я познакомился на Гавайских островах, погружала меня в транс, чтобы с помощью визионерского опыта я усваивал уроки на более глубоком уровне, чем интеллектуальный. Она рассказала мне, что подсознание, которое она называла Базовым «Я», усваивает больше информации, чем доступно нашему сознанию. Если ты позволишь ввести себя в транс, я обращусь к твоему подсознанию за впечатлениями, пусть даже они покажутся незначительными. Как только захочешь вернуться в свое обычное сознательное состояние, ты сможешь вырваться из транса. Но выход будет менее резким, если ты позволишь, чтобы я сам вернул тебя.
Ама смотрела на меня с недоверием. А может быть, это была просто игра света в ее глазах. Она села за одну из парт и указала мне на соседнюю.
– Начнем? – спросила она.
– Да, расслабься. Вот так, а теперь сделай глубокий вдох. И выдох. Еще раз. Хорошо. Ты смотришь на кончик моего пальца, вот сюда, чуть выше уровня твоих глаз, и твое тело становится тяжелым.
Спустя несколько минут Ама, отвечая на мои вопросы, начала говорить тихо, словно сквозь сон:
– Я сижу у его изголовья. Кладу смоченный прохладной водой кусочек ткани ему на лоб. Глаза у него открыты, он говорит, словно в забытьи: «Я исписал две страницы… пять, десять, двадцать». – Ама наморщила лоб, произнося слова все медленнее и медленнее. – «Меня осенило… Ощущение полноты… Я спрятал… Не знаю где… В безопасном месте».
Раскачиваясь на стуле, Ама нащупала точку равновесия, там, в той больнице из прошлого.
– Теперь он сел и обводит взглядом палату. Смотрит на меня. Кажется, он что-то говорит о том, как его жажду утолила горная вода. Или источник. Не могу разобрать. Я даю ему воды. Он делает несколько глотков, потом отталкивает чашку. У него раскрыты глаза, но он не бодрствует. «Я должен найти», – говорит он.
Тонким детским голоском, почти шепотом, Ама добавила:
– Он смотрит на меня в упор, но не видит меня. Он говорит: «Там ключ к вечной жизни. Там путь».
Она вздохнула и продолжила – теперь в ее голосе слышалась страстная жажда:
– Он пытается подняться с кровати. Кажется, его что-то тревожит. Он говорит: «Я мог рассказать об этом другим, но не уверен». А теперь он бессильно откидывается на кровать, закрыв глаза. Да, и еще… Что-то о Лас-Вегасе или его окрестностях. А потом он снова произносит слова «гора» и «вода». Я опять даю ему воду, он отталкивает мою руку и повторяет слова «гора» и «вода».