Скромная жертва - стр. 7
– По крайней мере, на камерах не мелькал, и телефон был в коттедже.
– Ну и в поисках, конечно, участвует впереди планеты всей? – съязвил Гуров.
– Не то слово! – Юдин остановил машину у пляжа, по которому шли люди в оранжевых жилетах добровольческого поисково-спасательного отряда «ЛизаАлерт». – Собрал через соцсети толпу подписчиков жены. Даже детишки из конкурса «Мак и лилия» с мамами по корягам рыщут. Сам в каждой бочке затычка! Лезет везде, руководит поисками. Допек сначала нас, потом добровольцев, потом МЧС. «ЛизаАлерт» стонут от него всем отрядом, наши – всем хором. Эмчеэсники вообще готовы транспортировать Колосова на своих вертолетах в дурку «вот хоть прям щас»!
– Результат-то есть? – спросил Гуров, с сожалением глядя на гревшихся у дороги чаем из термоса волонтеров.
– Да там подвижек никаких. Ребята из МЧС уже рукой махнули. И злятся, что их каждый день поднимают в ружье. Уже и дно реки, и городские подвалы, и гаражный кооператив, и заброшки вдоль дорог обшарили… Она как сквозь землю провалилась… – Машина въехала на мост через Волгу, по которому можно было добраться в Энгельс. – Или в воду канула. Я уже, ей-богу, во все поверить готов!
Крячко показал экран телефона со столбиком видео на Ютубе:
– А безутешный супруг, похоже, не устает давать интервью?
– Угу. Утверждает, что она была в таком стрессе из-за работы, что могла руки на себя наложить.
– А что с ее вещами? Клатч, рюкзак, просто телефон были при ней? – Гуров просматривал в телефоне фото Соновой. На одном из них она распаковывала только подаренный мужем последний айфон.
– Лиля все оставила в кабинете. В доме есть целый зал для работы над блогом. Там и стол для составления букетов, и большие подоконники для сушки цветов, и стол, чтобы делать скрутки из трав для окуривания комнат или ароматические свечи с сухоцветами.
– Однако! – восхитился Крячко. – А парень вник в тему!
– Не то слово! – вздохнул Юдин. – Даже пробовал варенье из розовых лепестков по ее рецепту варить и песочное печенье, вырубленное в деревянных формах в виде чертополоха, с лавандой и розмарином печь.
– Бедняга! – посочувствовал Крячко. – Может, и нам, Лев Иванович, разнообразить лекции лепкой домашней лапши и вышиванием?
– Смотря сколько людей на курсе, – серьезно ответил Гуров.
– Изначально к вам на курсы записалось народу видимо-невидимо, – прервал мысли Гурова голос Юдина. – Все на вас посмотреть хотели. Ну, и про Фомина интересно. Как вы тогда догадались, что он Остряк и что к Анне Игоревне ехать нужно.
Анна Игоревна Миль была университетской коллегой и главной целью маньяка.
– Как она, кстати?
– Восстановилась полностью. Мы со студентами из больницы ее встречали. Снова преподает. Ее, кстати, на одну из лекций к нам пригласили. Про связь modus operandi преступника с языковым мышлением рассказывать будет.
– Значит, встретимся уже как коллеги, – улыбнулся Гуров, – слава богу. Познакомлю тебя, Стас.
– Буду рад. Давно любопытно, – подал голос фотографировавший исторический центр Энгельса Крячко.
– Я вас сейчас в гостиницу отвезу. Там уже ждет организатор курсов и пресс-секретарь наш.
– Местная Ирина Волк? – хмыкнул Гуров, славившийся своим презрением ко всем сотрудникам МВД, не имевшим непосредственного отношения к благородному делу сыска. Исключение составляли лишь эксперты.