Скорый поезд - стр. 8
Алексей был весел, много шутил, и вообще, компания подобралась замечательная. До самого Красноярска ехали дружно, громко смеялись, рассказывали анекдоты.
Максим, конечно, не продолжал свой рассказ, потому что Алексей не знал его начала, да и как-то неуместно было, поэтому когда Лешу с ребенком проводили, Света и Ирина Степановна в один голос воскликнули:
– Давай дальше.
Глава 4
Непутевая мать
В Красноярске никто не подсел, поэтому Максим спокойно мог продолжить историю, хоть и было уже достаточно поздно.
– Может спать ляжем? – робко заикнулся он.
– Нет! – женщины грозно на него посмотрели.
– Хорошо, хорошо, – деланно-испуганно отмахнулся парень и продолжил рассказ.
– Врач позволил мне остаться рядом с бабушкой. Положили ее в инсультный центр, у нее действительно случился этот страшный недуг. Но утром она пришла в себя и очень обрадовалась, увидев меня! Временами она, конечно, говорила какие-то странные вещи, но в целом мозг работал хорошо, она все помнила и вот, что мне рассказала.
Примерно через месяц после моего отъезда появилась моя мать. Да-да, единственная женщина среди алкашей была она – моя мать.
Бабушка наконец-то призналась мне, что Лариса перенесла в юности очень сложную операцию. Реабилитационный период был крайне тяжелый и долгий, и ей давали много обезболивающих препаратов, а, выписавшись домой, она стала злоупотреблять ими, превратившись в зависимую. Затем начала прикладываться к бутылке: кто-то посоветовал, вроде спиртное усиливает эффект препаратов. Быстро нашлись алкаши-собутыльники, и Лариса стала все выносить из дома. Потом беременность, потом появился ребенок – я.
Конечно, все заботы обо мне на себя взяла бабушка, а Лара катилась по наклонной плоскости.
****
Когда бабушка рассказывала все это внуку, Максим вдруг отчетливо вспомнил: дом, двор, собака. Она казалась ему тогда огромной. Он играл с ней маленьким розовым мячиком: кидал, а собака приносила и просила бросать снова, шумно лая.
На эти звуки из дома пошатываясь вышла мать. Собака, поджав хвост, сразу спряталась, ей нередко доставалось от пьяной Ларисы, да и трезвая она ее не жаловала, могла пнуть или даже схватить камень и кинуть в животное.
Максим стоял около крыльца с мячиком в руках. Мать отвесила такую затрещину, что мальчишка отлетел в открытую сараюшку, там напоролся на гвоздь.
Максим потрогал затылок, нащупав рубец, бабушка уловила этот жест:
– Вспомнил, Максюша? – ласково спросила она и заплакала.
Парень позвал врача, бабушке сделали укол, и она уснула.
Продолжение истории рассказывала в течение некоторого времени урывками, Максим не позволял больше так расстраиваться.
После того случая мать стала частенько бить Максима, бабушка защищала как могла, но однажды она и бабушку ударила. И с тех пор Максим с бабушкой ходили в синяках и ссадинах. В стране уже был беспредел, но это была глубинка, и прежние законы, а особенно привычки, еще действовали.
Участковый был очень хороший. Вот он как-то и зашел на огонек. Лариса была пьяная, но не настолько, чтобы не понять, что донес до нее капитан.
– Послушай-ка сюда, Лариса Афанасьевна, двадцати трех лет от роду, незамужняя и безработная, с вредными привычками. Если ты еще хоть раз пальцем тронешь мать или сына, я тебя посажу, и свидетелей много найдется.