Скорбный урожай - стр. 42
– Ненавижу Дэмиена. Тетя Элис говорит, что он пиявка и дрянь. Он всех доводит до слез. В прошлом году было то же самое.
– Ну хватит, дорогая. Будь умницей, ложись на бочок и засыпай. – Кейт погладила на прощание спальный мешок Зои и оцепенела. В зеркале старого гардероба в углу отражалась распахнутая дверь в спальню Бетси и Уилфа. И в этой спальне Кейт увидела крадущуюся маленькую фигурку в красном халате с капюшоном. Огромные глаза в полутьме казались темными пятнами на бледном лице. Сонси. Кейт впилась взглядом в зеркало. Сонси осторожно выглянула в холл, посмотрела по сторонам, выскользнула из спальни и шмыгнула в сторону входной двери.
Кейт выпрямилась и озадаченно нахмурилась. Что делала Сонси в комнате Бетси и Уилфа? Кейт со вздохом обвела глазами загроможденную вещами комнату, и ей вдруг остро захотелось оказаться дома. Казалось, угрюмый ветхий дом Элис полон тайн и злобы. Ветер подхватывал и кружил клочья густого тумана за окном, скрипел старыми половицами, хлопал железом на крыше. Мрачное место. Этот дом действовал на Кейт удручающе. Внезапно она передумала. Джереми был прав. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на подобные вещи. Завтра они извинятся и уедут. Как чудесно! Кейт почувствовала такое большое облегчение, что сама удивилась. До этой минуты она не сознавала, как угнетает ее атмосфера дома. Что ж, наконец-то она приняла разумное решение. Берди можно все объяснить. Джереми обрадуется. Зои, конечно, огорчится, но, может быть, ее утешат сладкие вафли в «Парагоне», катание верхом на лошадях или пара дней в отеле. Почему бы и нет? Впереди целая неделя выходных. Увлеченная новыми заманчивыми планами, Кейт побрела в гостиную.
Компания распалась. Дэмиен наконец убрался в гараж. Крис с Джереми о чем-то шептались. Вероятно, о Нике. Джилл, судя по всему, решила прогуляться. Берди отправилась в ванную чистить зубы. Родни ушел к себе в комнату через кладовую. («Чтобы снова не разбудить Зои, дорогая, – объяснила бесконечно заботливая Бетси. – Она такая нервная малышка, правда?») Анна спокойно сидела в кресле. Щеки ее порозовели, глаза сияли.
– Надеюсь, он будет осторожно обращаться с лампой, Анна. – Бетси окинула дочь цепким взглядом. – Керосиновые светильники так опасны… – Она начала собирать со стола чашки, нарочито громко звеня посудой, чтобы все обратили внимание, что никто не пришел ей на помощь. Внезапно она остановилась и с досадой поцокала языком. – Вы только посмотрите: в довершение всего Дэмиен даже не взял этот проклятый термос и кекс!
– Ради бога, мама, стоит ли поднимать шум из-за пустяка? – фыркнула Анна. – Разве это важно? Не понимаю, отчего ты так переживаешь. Тебе ведь он даже не нравится.
– О, хватит нападать на меня, дорогая. – Бетси посмотрела на дочь по-настоящему жалобными, умоляющими глазами. – Я так устала.
Она действительно выглядела измученной. Под глазами обозначились небольшие мешки, а морщины в уголках губ залегли глубже. «Сказалось пережитое вечером напряжение», – с сочувствием отметила про себя Кейт. Какая ирония! Ведь львиная доля бурных сцен была делом рук самой Бетси. И все же бедняжка вызывала жалость. Как ужасно быть злейшим врагом самому себе!
Похоже, Анне пришла та же мысль.
– О, прости, прости меня, бедная моя мамочка. – Анна поднялась из кресла и потянулась, грациозно выгнув стройное тело. Потом сонно зевнула и изящным движением головы отбросила назад темные волосы. – Я иду спать. Оставь посуду. Мы утром все вымоем. – Она встала перед матерью – высокая, изумительно красивая, порывисто обхватила ее за плечи и прижала к себе.