Скольжение в бездну: пошаговая инструкция - стр. 16
Эти строки звучали в моей голове каждый раз, когда я проходил мимо ее кафедры. И каждый раз я с трепетом замирал, пытаясь понять, не приснилась ли мне вся эта безумная история, не сошел ли я с ума, и не сидит ли она на своем обычном месте под картиной Мунка, как ни в чем не бывало принимая пересдачи и попивая кофе. Я стоял у дверей и представлял, что смотрю сквозь них, как сквозь толщу кристально чистой воды – ни то в застывшее мгновение светлого и теплого прошлого, ни то в альтернативную реальность, где все сложилось иначе. Я касался двери и силился понять, хватит ли мне духу как бы по ошибке постучать, как бы невзначай опустить ручку и как бы случайно заглянуть за нее. И насколько несусветной глупостью бы это не звучало, в последний миг я делал шаг назад и убеждал себя: пока двери закрыты, не имеет значения, жива Натали или нет. Но стоит мне их открыть…
– Проснись, – холодная рука отряхивает меня ото сна, в который я едва не соскользнул, и в салоне звучит уже совсем другая музыка, – ты, кажется, собирался что-то сделать…
Да, и я это сделаю. Можешь даже не сомневаться, Натали.
Коттедж у провидицы настолько же шикарный, насколько мрачный: нижний этаж каменный, выбеленный и целиком покрытый орнаментом, словно какой-нибудь старый отреставрированный санаторий; верхний – деревянный, черный и весь в резных скульптурах, как корма фрегата. Но самое удивительное то, как эти два не похожих друг на друга слоя гармонируют между собой, превращаясь в по-своему стильный особняк. Хоть и смотрится он жутко, особенно по сравнению с соседними домами.
Когда я прибыл на место, ветер стих, и вода в заливе стояла зеркально ровно. Серое небо висело так низко, что казалось гигантским матовым колпаком, накрывшим долину. Из лесной чащи не доносилось ни шороха веток, ни стука падающих шишек – ни единого звука, и было такое ощущение, что время застыло, превратив долину в одно из зловещих полотен кисти Гойи. Я подумал: пора брать секундную стрелку в свои руки, пока мир окончательно не коллапсировал.
– Харри Грин? – Мне открывает дверь женщина лет пятидесяти, внешность которой я успел изучить по фотографиям: щуплая, смуглая, со взлохмаченными, но стильно подстриженными светлыми волосами. Угловатое лицо покрыто мелкими морщинами, а серые глаза кажутся выцветшими и даже каплю безумными.
– Вам виднее. – Говорю, намекая на ее «сверхъестественные способности».
– Я провидица, а не фокусница – имена угадывать не умею. – Кэролайн поправляет ни то тяжелый плотный халат, ни то мантию, и отшагивает от двери. – Проходи. Шнапс будешь?
Смотрю, как она подходит к столу и наливает себе почти полный стакан из бутылки, в которой осталось меньше половины. Сажусь в кресло с темно-зеленой бархатной обивкой и вижу: на столе стоит два таких же стакана, а рядом – графин с водой и ваза с леденцами.
– Я думал, алкоголь засоряет «поток» или типа того.
– Это тебе что, «Сияние»? и нафига тебе перчатки?
Аккуратно кладу руки на колени, делая вид, что мне больно, но я привык.
– Они медицинские. У меня артрит.
Кэролайн наполняет шнапсом второй стакан, кладет в него трубочку и протягивает мне:
– Угощайся.
– Извините, – мотаю головой, глядя, как она пытается изобразить на лице огорчение, – в последнее время не пью.
– Я тоже. Ненавижу алкоголь. Сам видишь насколько, – провидица делает глоток и садится в кресло напротив.