Скитания Кота - стр. 10

И чего, спрашивается, добился усатый живодер? Сделал калекой собственное животное, хотел почувствовать себя хозяином положения, а оказался за бортом. Теперь испугался сам, подбежал к псу, обнял, а что изменится? Утешай не утешай, проклинай Кота не проклинай – дело сделано. А собаку жаль. Нет здесь её вины, ни на грамм нет.

…А есть человек! И есть жалкий человечишка! Как мало осталось первых, как много появилось последних.

В лесу Кот провел ещё сутки. Все это время он практически пролежал под деревом, вылизывая кровоточащую рану. Боли как таковой она не причиняла, если ей не шевелить, а стоило встать и сделать несколько осторожных шажков, появлялись неприятные ощущения. Вскоре кровь свернулась, наверняка благодаря проведенной необходимой «санобработке»: кошки ведь отличные лекари, и когда рядом нет человека, который может оказать помощь, лечат себя сами. Вот и Кот усердно вылизывал рану, попутно прислушиваясь к голосам неспокойного леса.

Вечером, едва Коту удалось пройти пару сот метров, из раны пошла сукровица. Пришлось остановиться. Задняя лапа начала ныть. И вспомнилась Коту та несчастная птаха овсянка с раненным крылом, что стала ему легкой добычей. Ей было больно, а он её съел. А теперь больно ему, и он тоже легкая добыча… Вот так! Понимай, как хочешь.

Вечер пугал скорым появлением ночи. Темнота леса бросала вызов редким сероватым просветам угасающего дня.

Ночь Кот провел в ожидании утра, а стоило показаться рассвету, встал и медленно побрел по палой листве, волоча заднюю лапу. Рана нарывала, иногда боль «стреляла» настолько резко и сильно, что Кот вздрагивал, замирал на месте, осмеливаясь сделать следующий шаг, только когда лапа переставала подрагивать.

Он шел, и каждый шаг давался с трудом. Приходилось делать частые привалы, отлеживаться, пережидать боль, а затем снова идти. Вылизывать рану стало трудно, едва шершавый язык касался лапы, появлялась боль, но Кот все равно старался слизывать сукровицу и прилипшие к шерсти песчинки грязи. Очередная ночь настигла его недалеко от трассы. Удалось все-таки выйти из леса. Уже хорошо.

Ночь Кот провел в холодной канаве метрах в пяти от дороги. Опять не спал, мучила боль, место укуса заметно отекло, и дышать теперь приходилось с открытой пастью. Горячий язык вываливался наружу, при выдохе из пасти шел пар, Коту было холодно и жарко одновременно. Как удалось провалиться в забытье, он не помнил, но в себя пришел от промчавшейся по дороге машины. Утро! Уже светло. Кот открыл глаза, и все вокруг покачнулось, потом замерло, но стоило повернуть голову, начало раскачиваться сильнее.

Земля была покрыта белой простыней инея, заледеневшие травинки, словно облаченные в прозрачные скафандры, оказались единственным источником пищи. Безвкусные – это факт, но очень хотелось чего-нибудь пожевать.

Проехала вторая машина, затем промчался рейсовый автобус, прогудел дребезжащий трактор и постепенно дорога ожила. Кот встал на лапы. Стоять удобно, а если сделать шаг? Больно! Лапу ошпарило кипятком. Значит, надо постоять, подумать и решить, как действовать дальше. Не идти – нельзя. Идти больно. Кот сделал шаг, стараясь не наступать на поврежденную лапу. Так, конечно, лучше, боль уже не адская, но лапа жжет. И тело трясет в лихорадке, голова почему-то дергается, тошнит от съеденных травинок. Невеселая ситуация вырисовывается. А идти надо. Как угодно, хоть ползком, но надо.