Скептик - стр. 10

– Виталик! – крикнула она, выйдя на свет. Никакого ответа. Она пошла по тропинке, ведущей к огороду. Мельком глянула через дорогу, на остатки сгоревшего дома. Тамара искала ребёнка, затем отправилась в огород, где было ещё одно место, чтоб спрятаться. Она была злой и недовольной, но даже не догадывалась, что именно сегодня Ужас проснётся окончательно.

Майор Дмитрий Суриков после работы прогуливался с собакой. Невысокий, широкий в плечах, крепкими руками он мог удержать собаку любой породы. Овчарка бежала с высунутым языком, натягивая поводок. Две лапы часто не касались пола, будто она старалась уподобиться человеку. Перед каждым деревом пёс притормаживал.

– Саймон! Donnerwetter[1], – крикнул майор и дёрнул за ошейник. В гражданской одежде, даже гуляя с собакой, он не расставался с оружием, ощущая телом исходящую от него прохладу. Собака давно стала напарником, оставаясь с семьёй, когда майор на работе.

Плавно рассеивало свет заходящее солнце и медленно плыло по чистому как озёрные воды, небу, готовясь скрыться. Фонари отбрасывали от собаки несколько теней. Они переплетались, и на полу образовалось подобие многорукого бога Сканду. Саймон обнюхал дерево, засовывая нос во все щели и продолжил исследовать местность. Суриков шёл дальше, думая о некоторых неприятностях. Однако он жил в спокойном городе и мог относительно крепко спать по ночам. Суриков любил контроль и часто показывал это примером. Он был твёрд, но справедлив. Умел признавать собственные ошибки. Он понимал, что должность начальника полиции возлагает определённые обязательства и определённые неудобства. Все преступники знали его в лицо, в подобных городках это не редкость. И это была одна из причин по которой он не расставался с оружием.

Он любил супругу, любил обоих сыновей. В отделении все относились к нему с трепетом и уважением.

Суриков посмотрел на собаку и припомнил как купил пса ещё щенком. Они были вместе уже много лет. Коричневого окраса, смышлёный он впечатлил хозяина, искавшего друга. Из багажника легковушки, в которой сидели четыре щенка, Дмитрий выбрал одного, приглянувшегося больше остальных.

Что-то в нём есть, – думал Дмитрий тогда, – этот без дела сидеть не станет.

Дмитрий уверенно делал такого рода выводы и в жизни. Он ушёл со щенком, довольный, как сытая кошка, лежащая на печи. Это было время, когда умерла его собака, линявшая как столетняя шуба в шкафу. Пёс был стар, и его можно было обнаружить, просто пройдя по следу из шерсти, как по коричневой скошенной траве. Дворняга по кличке «Батон», отправился в загробный мир, образовав в семье майора вакуум. Пустота угнетала и подавляла, но самое страшное, что он боялся к ней привыкнуть. Он привёл щенка в дом и на протест жены сказал, что такие собаки на вес золота, что он достал её по блату. Жена хмыкнула и запретила пускать собаку в дом. Дмитрий сделал вольер, так как будка не самое подходящее место для породистой овчарки. Пёс послушно подчинялся хозяину, проявляя дипломатические отношения к его супруге и детям. Он приветливо лаял, облизывался и будто знал все команды до рождения, как китайские игрушки со встроенной программой. Но в плохую погоду скулил и просил хозяина пустить на ночлег. Дмитрий, бывало, закреплял за собой такой подарок, пёс проскальзывал в приоткрытую дверь и спал на ковре. После нескольких таких ночёвок запрет на собаку в доме трансформировался на запрет собаки на кухне. Эти границы нахождения собаки постоянно менялись, в зависимости от времени года, настроения и количества людей в доме.