Скелеты в шкафу - стр. 14
А вот Эдуард VII попал в «десятку», в полной мере задействовав свой талант очарователя. Надо заметить, что, несмотря на заключение в 1907 г. англо-русского соглашения, в отношениях между двумя странами еще сохранялась некоторая натянутость, главным образом потому, что общественное мнение и в России, и в Англии не было готово к такому резкому повороту – сказывалась давняя вражда. Уж слишком часто за предшествующие полвека две страны отравляли друг другу жизнь, порой оказываясь на волосок от войны. Считалось, что личная встреча монархов поможет рассеять оставшееся недоверие, и в 1908 г. король нанес визит Николаю II на его императорской яхте в Ревеле. Пока министры вели деловые переговоры, король всячески ухаживал за хозяевами. Ему удалась совершенно невозможная вещь – он сумел развеселить императрицу Александру Федоровну! Хорошо известно, что она настороженно относилась к окружению и не доверяла никому, кроме своих близких и Григория Распутина. И вот, когда Эдуард VII танцевал с ней под музыку из «Веселой вдовы», она рассмеялась! Это было выдающееся достижение, особенно учитывая то, какое огромное влияние она имела на мужа. Так органично переплелись государственная политика Британии и личная дипломатия короля.
***
То была лебединая песня того времени, которое называли «la belle époque» («прекрасная эпоха»). «Прекрасная эпоха» ненадолго пережила Эдуарда – одну из самых ярких своих фигур. Пройдет всего лишь четыре года, и Европа погрузится в кошмар Мировой войны. Запах пороха и отравляющих газов на полях Фландрии перекроет аромат лаванды и гаванских сигар…
«БАНЗАЙ!» ИЛИ МЕСТЬ ПО-ЯПОНСКИ
Японскую внешнюю политику, и в особенности японскую дипломатию всегда отличали три характерные особенности: во-первых, чрезвычайная наглость, сочетающаяся, однако, с большой осторожностью, – в случае серьезного риска японцы проявляли сдержанность и даже шли на попятную. Но если они чувствовали, что руки у соперников связаны, они действовали без всяких «тормозов», не пытаясь даже прикрыться, как это было характерно для европейского дипломатического обихода, туманной демагогией. Во-вторых, – поистине азиатская хитрость. Японская дипломатия отличалась, пожалуй, особенной искусностью в деле маскировки своих истинных намерений – было очень нелегко распознать их за маской сдержанности и неизменной улыбкой. Японцы, как никто, умели заставить партнера принять желаемое за действительное. Наконец, третьей особенностью была исключительная злопамятность – черта восточного менталитета. Японцы никогда не забывали нанесенные обиды и с поразительным упорством поджидали подходящего момента, когда они, наконец, могли отыграться за унижение.
Однажды три державы нажали на Японию и заставили выпустить из зубов уже ухваченный кусок. Япония этого не простила, расплатившись в свое время со всеми тремя…
«МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО БЕСПОЛЕЗНО!»
В 1894 г. Япония решила напасть на Китай, чтобы распространить на него свое влияние, закрепиться там, а заодно и ограбить его. При этом Японии принадлежит сомнительная «честь» впервые в истории нового времени (и не в последний раз) совершить нападение без объявления войны. Японская дипломатия никогда не смущалась подобными «мелочами», которых требовало международное право. Главное, что Японский Генштаб требовал внезапности. Этой методы Япония придерживалась и в дальнейшем. Тогдашний японский политический менталитет превосходно характеризует следующее заявление видного японского дипломата Мори Аринори, высказанное им в разговоре с китайским представителем Ли Хун-чжаном: «Трактаты (