Сказки старого Вильнюса III - стр. 40

Но все-таки сдержался.

Аккуратно, чтобы весь осадок остался на дне, перелил кофе в новую чашку, попробовал и был не просто доволен, но даже отчасти потрясен. Слишком хорошо получилось. Можно сказать, подозрительно хорошо. Вспомнил, что Агата говорила, будто посуда влияет на вкус напитка. Любопытства ради попробовал остатки из гостиничной кружки и чуть не выплюнул – гораздо хуже! Вот и отлично, теперь есть повод еще раз зайти в лавку на Диснос, сказать Агате, что она была совершенно права.

Пил кофе и одновременно брился – не потому что спешил, просто в таком приподнятом настроении не мог усидеть на месте, совсем как в детстве, когда выскакивал из-за стола, бежал в свою комнату за какой-нибудь игрушкой, возвращался, съедал еще кусочек и, толком не дожевав, снова вскакивал, чтобы выглянуть в окно или просто подпрыгнуть, а потом можно продолжить завтрак, если не найдется более интересных дел. Одеваясь, приплясывал, от полноты чувств прижимал к сердцу тощую гостиничную подушку, в конце концов, немного постоял на голове и только тогда успокоился – настолько, что можно было выходить без риска задушить в объятиях пару-тройку особо симпатичных прохожих. А что на первый этаж съехал по перилам – пустяки, дело житейское. Тем более, и не видел никто.

Вырвался наконец на улицу, где нынче было так солнечно, что начали наливаться тьмой теневые фонари, прошел пыльным розовым мигом к остановке, принюхался к приближающемуся автобусу: мята и малина, стало быть, не тот, мой – горячая карамель, синий как солнце автобус Мария, а не красный по имени Карл. Но все-таки проверил, поглядел на безымянный палец левой руки, на ногте проложен сегодняшний маршрут, все правильно, не перепутал.

Чтобы не скучать в ожидании, окунулся в зеленое, вызвал бурю – не настоящую, а крутящуюся колесом, бросил ей несколько лепестков шиповника, которые таскал в карманах горстями, потому что на улице всегда есть кого покормить. И вдруг почувствовал ласковое грядущее прикосновение к руке, а потом к шее, скорее всего, губами – не сегодняшнее, не завтрашнее даже, довольно далекое, декабрьское или даже январское, но какая разница, когда прямо сейчас уже так хорошо. Ухватился за ощущение, чтобы определить его длительность, чуть не заплакал от счастья – прилюдно, на автобусной остановке, по горло в зеленом, почувствовав что прикосновение повторится неоднократно, дальше смотреть не стал, никогда не умел быть дотошным в таких делах, да и, по правде сказать, не хотел, если жизнь перестанет быть каждодневным сюрпризом, зачем, скажите на милость, она нужна?

Сладкий тяжелый карамельный дух быстро привел его в себя – синий автобус Мария уже приехал. Соберись, заходи, не забудь заплатить за проезд, благо на этом маршруте берут недорого, достаточно вспомнить, как держал в руках живое существо – ребенка, кошку, лягушку, щенка, не имеет значения, любое живое у тебя на руках, и точка, можешь кататься хоть до полуночи, пока не наступит новый день.

Вспомнил стрекозу в парке, вдруг севшую на плечо, но это почему-то не подошло, пришлось выудить из памяти белую крысу – дома у одноклассницы, с которой занимались не то физикой, не то еще какой-то школьной ерундой; крысу всем разрешали брать в руки, тискать и гладить, говорили: «Она любит быть в центре внимания», – и теперь тщеславие давным-давно умершей белой крысы поможет оплатить проезд, чрезвычайно удачное стечение обстоятельств, и одновременно очень смешно.