Сказки - стр. 10

– Я не знаю, как нарисовать пятна, – сказала Таффи. – Да и ты сам второпях можешь забыть про них. Я подумаю со, а окажется шо, и мама всё-таки заставит меня развешивать шкуры. Нет, лучше нарисуем эти самые шесты, чтобы не было никакой ошибки. Я сейчас нацарапаю их. Смотри!

И ОНА НАРИСОВАЛА ВОТ ЧТО.

– Правда, это будет лучше. И шесты совсем как наши, – со смехом заметил папа. – Теперь я тебе опять что-то скажу, где есть шесты. Слушай: ши. По-тегумайски ши значит ведь копьё, Таффи.

Он опять засмеялся.

– Не дразни меня, – сказала Таффи, припоминая свой рисунок, из-за которого досталось бедному незнакомцу. – Вот попробуй сам нарисовать.

– Теперь мы обойдёмся без бобров и без гор, не правда ли? – спросил папа. – Я нарисую стоячие копья и одно наклонённое.

ОН НАРИСОВАЛ ВОТ ЧТО.

– Даже мама на этот раз не подумала бы, что меня убили, – добавил он.

– Не вспоминай об этом, папа. Мне неприятно. Давай будем ещё кричать. У нас дело пошло на лад.

– Как будто бы, – сказал Тегумай и задумался. – Скажем теперь ше, то есть небо.

Таффи нарисовала шесты и остановилась.

– Нужно придумать новый знак для последнего звука, да? – спросила она.

– Ше-е-е-е! – произнёс Тегумай. – Это похоже на круглое яйцо, только потоньше.

– Тогда нарисуем тоненькое круглое яйцо, такое тоненькое, как лягушка, которая весь век голодала.

– Нет, – возразил папа. – Если спешно нацарапать тоненькое яйцо, то мы будем ошибаться и принимать его за обыкновенное. Ше-ше-ше! Мы сделаем иначе: отломим и отогнём кусочек скорлупки. Тогда видно будет, что звук о становился всё тоньше и тоньше и, наконец, превратился в е.

И ОН НАРИСОВАЛ ВОТ ЧТО.

– Ах, как хорошо! Это даже лучше тоненькой лягушки. Продолжай, продолжай! – сказала Таффи, в свою очередь царапая по коре зубом акулы.

Папа продолжал рисовать, хотя его рука дрожала от волнения.

НАКОНЕЦ ОН НАРИСОВАЛ ВОТ ЧТО.

– Смотри-ка, Таффи, – сказал он. – Не поймёшь ли ты, что это означает на тегумайском языке? Если поймёшь, то мы сделали великое открытие.

– Шесты, сломанное яйцо, хвост карпа и рот карпа, – перечисляла Таффи. – Ше-уа, небесная вода, дождь.

В это время на руку ей упала дождевая капля – погода как раз была серенькая.

– Папа, дождь идёт. Ты это хотел сказать мне?

– Ну конечно, – ответил отец. – И я сказал тебе это молча, не правда ли?

– Я, вероятно, догадалась бы, хотя не сразу, но дождевая капля помогла мне. Теперь зато я уж никогда не забуду. Ше-уа значит «дождь» или «дождь идёт». Молодец, папа!

Таффи вскочила и стала кружиться около него.

– Подумай только: ты уйдёшь утром, когда я ещё буду спать, и нацарапаешь на закоптелой стене ше-уа. Я пойму, что скоро будет дождь, и надену свой плащ из бобровых шкур. То-то мама удивится!

Тегумай тоже принялся скакать. В те времена отцы не гнушались такими забавами.

– Чем дальше, тем лучше, – говорил Тегумай. – Положим, я захочу сказать тебе, что дождя не будет и ты можешь прийти к реке. Вспомни, как это по-тегумайски?

– Ше-уа-лас уа-мару (дождь кончился, к реке приди). Сколько новых звуков! Я не придумаю, как их нарисовать.

– А я зато придумал! – воскликнул Тегумай. – Постой минуту, Таффи, я тебе покажу, и затем на сегодня уже довольно. Мы знаем, как изобразить ше-уа, остановка только за