Сказки про Выхухоль. Основано на реальных событиях - стр. 14
– Ишь, нахватался где-то! – удивился Борис. – Амнезия, факторы…
– С кем поведешься… – сказал Сяо-цань, со значением глядя на Бориса.
Помолчали. Борис отпил чая из носика чайника.
– Борис, сколько раз говорила, не пей из носика.
– Не буду. Но все-таки: откуда этот… деятель взялся? – спросил Борис.
– Из ковра, откуда же еще, – ответила Выхухоль. – Я его на солнце проветрить хотела, пыль выбить, сто лет же не чищеннный, растянула на веревке, а тут нате вам – вывалился китайский гость. Добро пожаловать!
– Спасибо! – сказал Мотылек.
– А как он в ковре-то оказался?
– Ну, видишь ли, на шелковой фабрике в Ханчжоу… – начала Выхухоль.
– Вообще-то я и сам могу сказать, – перебил Шелкопряд. – На фабрике был ремонт. Ковры вынесли во двор. Тут я с шелковицы и свалился в ковер. Ну, я маленький был тогда, неоперившийся еще, вот в ворсе и застрял, заснул.
– А потом? – спросил Борис. Рассказ казался ему подозрительным. Каким-то слишком гладким, заученным.
– А потом сразу в самолет, в грузовой отсек. И заморозился, видишь, до сих пор коленки плохо сгибаются, – Мотылек развел облезлые крылышки, подвигал худыми ножками, почесал грязноватую коленку.
– И что, так в ковре и пролежал? Это сколько лет? – продолжал допрос Борис. Он охранял покой Выхухоли и опасался незваных гостей, пусть и с больными коленками. «Может, это он так, для вида прикидывается, а на самом деле коленки здоровее здорового?» – думал Борис.
– Так глубокая же заморозка. Почти овощ. Но сознание частично сохранялось. Лежал в вашем доме, уважаемый преждерожденный господин Борис, кое-что слышал, кое-что видел… Кто на мне топтался, кто на мне кое с кем барахтался, – Мотылек подмигнул Борису круглым глазом.
– Это что такое ты видел? – забеспокоился Борис. – Кто барахтался? Никто не барахтался вообще-то.
– А Клава из Насадкино? А Настя, продавщица? А туристка заблудившаяся? Как ее… Варвара, искусствовед?..
– Чего ты несешь такое!? – возмутился Борис, покосившись на Выхухоль, заваривавшую новую порцию чая. – Какие туристки?
– Да ладно, дело житейское, чего там, замнем для ясности, – усмехнулся Шелкопряд и взмахнул примятыми крыльями, охлаждаясь. – «Девицы, красавицы, душеньки, подруженьки…» «На пароходе музыка играла…»
– В самом деле, Борис… не приставай! – Выхухоль налила в чашку зеленый чай и поставила поближе к Мотыльку. – Ты лучше подумай, как его назад в Китай вернуть. На родину.
– Вообще-то мне и здесь неплохо, – сказал Сяо-цань. – У вас же этих… экспатов уважают. Карьера, возможности. Мы здесь растем быстро.
– Ну, это верно, – сказала Выхухоль. – Рыбка у нас японская уже есть, Змейка Гремучая неизвестно откуда, щербатая наша красавица… Мальчик… Одним меньше, одним больше… Тем более такой симпатичный. Ух! Малюська такая ма-а-люсенькая!
– А вот сюсюкать не надо, – сказал Шелкопряд.
– Да ты не волнуйся, вырастешь быстро, вес наберешь, у нас местность такая, все как на дрожжах растут.
– А я и не волнуюсь, у меня нервы стальные, не то что у некоторых, – Мотылек посмотрел на Бориса.
– Да ну вас, – сказал Борис. – Делайте что хотите! Хотя… Давайте я Васелине позвоню. Она стюардесса, в Китай летает. Попрошу ее, в баночку тебя положим, в сумку засунем – и вперед. То есть назад, в Китай.
– Не хочу я в баночку! Я тебе что – анализ, что ли? И вообще, это… Не надо суетиться! – Мотылек нервно отпил из чашки, подергивая крылышками. – Это… Не гони коней, ладно! Кстати, мед у вас есть?