Сказки Мира - стр. 37

Когда наступило утро, царь, сладко проспавший всю ночь, проснулся и с изумлением огляделся.

– Измена! – вскричал он. – Где я, и чей я пленник?

– Мой, Ваше Величество, – ласково ответила царица. – И пергамент, написанный вашей собственной рукой, тоже здесь.

И она показала ему документ, где он написал, что если ей доведется покинуть дворец, она может взять с собой то, что любит больше всего.

Услышав это, царь радостно рассмеялся и заявил, что любит ее по-прежнему.

– На этот смелый шаг, – сказала царица, – я отважилась потому только, что очень люблю тебя, царь, но я рисковала при этом жизнью, чтобы ты увидел, как сильна моя любовь.

Так соединились они вновь и жили счастливо до самой смерти.

Некий человек дает возможность умершему обрести покой, а тот, сделавшись его попутчиком, помогает ему преодолеть все невзгоды и освободить от злых чар заколдованную принцессу – сюжет не более странный, чем все остальные. Он стал источником вдохновения для автора священной «Книги Тобита», а также для Ханса Кристиана Андерсена, чей вариант «Попутчика» мы здесь и приводим, чтобы проиллюстрировать, как лаконичная и выразительная легенда была изложена литературным языком того времени.

История этой сказки связана с древнеанглийским романом «Сэр Амадас», а также с баскскими, испанскими и французскими деревенскими сказками. Она возродилась в Италии в форме новеллы «Мессер Данезе» и в стихотворении Брунетто «Константина». Ее шотландская версия на гаэльском языке была записана знаменитым специалистом по кельтской культуре профессором Кеннетом Джексоном в Новой Шотландии. То, что с годами интерес к этой истории не ослабевал, подтверждается ее появлением в собрании братьев Гримм в XIX столетии, в коллекции Страпаролы 1550 года, а также в рассказах народных сказителей Армении, Скандинавии, Италии и Турции, среди цыган, индийцев и горцев Западной Шотландии.

В этой книге сохранена та форма, в которой английские популяризаторы Андерсена обычно предлагали его произведения, когда писатель достиг зенита своей славы.

Горем был охвачен бедный Джон – отец его лежал при смерти. Они находились в маленькой комнате совершенно одни: огонь лампы, стоявшей на столе, мерцал, затухая. Ночь была на исходе.

– Ты был мне хорошим сыном, Джон, – произнес больной отец. – Да поможет тебе в жизни Бог. – Глядя на сына добрыми печальными глазами, он глубоко-глубоко вздохнул и умер – как будто уснул. Джон разрыдался. Никого не осталось у него: ни отца, ни матери, ни сестер, ни братьев.

Бедный Джон! Он преклонил колена перед телом отца и поцеловал его руку. Много было пролито слез, но, наконец, глаза Джона стали слипаться, и он уснул, приткнувшись головой к жесткому изголовью. И приснился ему чудесный сон. Ему привиделось, будто солнце и луна преклонились перед ним, и отец, живой и здоровый, смотрит на него и весело смеется, как смеялся всегда, когда был чем-нибудь доволен. Прекрасная девушка в золотой короне на длинных светлых волосах протянула ему руку, а отец сказал:

– Посмотри, какая у тебя замечательная невеста.

Самая прекрасная невеста на свете!

Он проснулся, и счастливое видение исчезло. Отец, мертвый и холодный, лежал на кровати, и никого не было рядом. Бедный Джон!

Неделю спустя состоялись похороны. Джон шел за гробом. Никогда уже не увидит он своего доброго отца, который так горячо любил его. Он услышал, как застучали комья земли о крышку гроба, в последний раз увидел краешек этой крышки, которая через мгновение навсегда скрылась под землей, летевшей из-под лопат могильщиков. Глубокая скорбь охватила Джона, и сердце его готово было разорваться. Люди, стоявшие у могилы, пели псалом, и от его торжественной мелодии на глаза Джона навернулись слезы. Он заплакал, и на сердце у него полегчало. В зеленой листве деревьев играло солнце, словно говоря: