Сказки - стр. 4
Маруся одна осталась на берегу. У ног лежало ожерелье из ракушек, которые всхлипывали и горько лепетали.
Море успокоилось, выглянуло солнце, и всё было бы, как прежде, если б не тяжёлая тоска на сердце у Маруси. В душе вздымались волны, ревел чёрный ураганный ветер, а там, где было место Эле-Фантика, образовалась нестерпимая, как бездонная пропасть, пустота.
Маруся подобрала шелестящее ракушечное ожерелье и побрела домой. Впервые в жизни она поняла, что влюблена и несчастна, поскольку возлюбленного её и спасителя уволокли в незнамо какие края. А может, вообще утопили или разбили об острые рифы.
– Эле, – шептала она, – Ф-а-а-а-н-т-и-и-к…
Но только песок шуршал под ногами, и жалобно причитали ракушки.
Гнездо колибри
Тащить слонёнка было тяжело и как-то бессмысленно, и ураган Бык бросил его на островке посреди океана.
Первое, что ощутил Эле-Фантик, очнувшись, – это полная пустота в голове. Ураган нарочно выдул-вымел из неё всё, что мог, – все пять кило памяти. Там было так пусто, как на этом необитаемом острове.
Хотя на острове всё же росли деревья и кусты. А в голове ровным счётом ничего не росло – ни кустика воспоминаний, ни травинки мыслей. Слонёнок начисто позабыл, кто он такой и откуда.
Однако надо было начинать новую жизнь, и Эле-Фантик прошёлся от берега до берега, насчитав тридцать с половиной шагов. Значит, цифры каким-то образом зацепились в голове, будто подушечка, утыканная швейными иглами. Он решил посчитать пальмы, но сбился после сотни.
Вообще от растительности было тесно. Пальмы толкались, а гигантские травяные кусты роняли жёлтые продолговатые гроздья. Эле-Фантик попробовал – оказались такими сладкими, что напомнили о далекой жизни в тихом городке, о спелых фигах, о мечтах об ирисках.
«Как он назывался этот городок?» – припоминал Эле.
«Канавка что ли? – подсказал Фантик. – Или Помадка».
«А может, Лошадка?» – сомневался Эле.
Воспоминания утомили, и Эле-Фантик заснул, прислонившись к пальме.
И сразу увидел белые дикие горы и высоченный колючий лес, из которого вылез огромный рыжий и лохматый дядька с кривыми бивнями. Такой только и может присниться в совершенно пустой голове. «Вероятно, ты мой дедушка?» – спросил Эле-Фантик. Но рыжий не отвечал. Задрал к небу шланг, похожий на ржавую водосточную трубу, и протяжно загудел, а потом и свистнул в самое ухо. Эле-Фантик успел подумать: «Это, верно, дядька мамонт, по маминой линии. Кажется, его звали Грандулон». И проснулся.
Солнце, как опрокинутая золотая миска, уже высунулось из океана. А над слонёнком порхала пара птичек, величиной со стрекоз. Изо всех сил они трепетали крыльями – казалось, вот-вот упадут. Слонёнок сорвал ветку мимозы и подставил, чтобы отдохнули.
Та, что поменьше, присела и сказала:
– Я Куки. А вот этот – мой муженёк Паки. Мы собственно колибри, и это наш остров, – щебетала она без умолку. – Всегда думала, что крупнее Паки нет на свете, пока тебя не увидала!
– Да, – вмешался Паки. – Ты очень велик, приятель, если не сказать огромен!
– И очень непонятен, – продолжила Куки. – Мы видели, как ты прилетел на остров, но птицей тебя не назовёшь. Где клюв? Где крылья и перья? Где, наконец, хвост!?
– Пожалуй, я не птица, – согласился Эле-Фантик. – По всем признакам, кто-то другой.
– Может, рыба? – предположил умный Паки. – Бывают такие перелётные рыбёшки.