Сказка сказок, или Забава для малых ребят - стр. 63
Но старуха, у которой внутри крутилась колесная прялка, прицепившись, как полип, к локтю подруги, продолжала прежнюю музыку. И та, не в силах более сопротивляться и желая только одного – стряхнуть ее с плеч долой, открыла секрет удачи: «Сестрица, – как можно тише прошептала она, – я велела цирюльнику снять с меня старую кожу». Услышав это, старуха надменно произнесла: «Что ж, не глухой сказала. Попытаю и я удачи. Не одной же тебе на золоте кушать. Не одной тебе счастьем наслаждаться, пускай и мне немного достанется».
Меж тем начали собирать со столов, и она, притворившись, что хочет отойти по естественной надобности, что было духу побежала в цирюльню, где отозвала мастера в сторонку и говорит ему: «Даю тебе пятьдесят дукатов, а ты сними с меня старую кожу с головы до пят».
Брадобрей, решив, что она сошла с ума, сказал ей: «Иди, сестрица, своей дорогой, ибо говоришь ты не дело; подлечить бы тебя». Но старуха, потемнев лицом, точно камень на мостовой, отвечала: «Сам ты с ума сошел, раз своей выгоды не видишь. Я тебе не только пятьдесят дукатов даю, но, если хорошо дело сделаешь, до конца дней у Фортуны цирюльником станешь. Берись за дело, не теряя времени, и будет тебе счастье».
Брадобрей долго спорил с ней, ругался, противился, но наконец, притянутый за нос, поступил согласно пословице: «Привязывай осла, где хозяин велит»; усадив на табурет, он стал ее строгать, по ее желанию, как гнилую кочерыжку. А она, истекая кровью, терпела так, будто сама себя брила, и только приговаривала: «Уф-ф-ф, коль красивой хочешь быть, надо золотом платить». Он продолжал ее изничтожать, а она все твердила эти слова. Так, на пару, он – рукой, а она – голосом, играли они на лютне ее тела, постепенно спускаясь по грифу до самой розетки; и наконец бабахнула она с нижней палубы выстрел к отплытию, взявшись на свой риск оправдать слова Саннадзаро[140], что
зависть, милый сын, саму себя терзает.
Окончание этой сказки подоспело ко времени, когда у Солнца оставался еще час, чтобы, подобно загулявшемуся студенту, убраться из кварталов Воздуха. И князь велел позвать гардеробщика Фабьелло и кладовщика Яковуччо, чтобы они закончили этот день подобающим десертом. И вот они явились проворно, как мальчишки, прислуживающие за столом: один – в черных чулках на подвязках, в распашной куртке, с большущими пуговицами в виде шариков из замши, в плоском берете набекрень; другой – в точно таком же берете, в куртке с нагрудником, в штанах из белого тарантского полотна. Выйдя из-за шпалеры миртового кустарника, словно из-за занавеса на сцену, они начали:
Капе́ль
Эклога
Фабьелло, Яковуччо
ФАБЬЕЛЛО Куда бежишь вприпрыжку, Яковуччо?
ЯКОВУЧЧО Несу домой вот эту штучку.
ФАБЬЕЛЛО Какой-нибудь премиленький гостинец?
ЯКОВУЧЧО О да! Вот видишь, даже бантиком перевязал.
ФАБЬЕЛЛО Что ж это?
ЯКОВУЧЧО Чашечка пробирная, капель.
ФАБЬЕЛЛО На что она тебе?
ЯКОВУЧЧО Ты хочешь знать?..
ФАБЬЕЛЛО Ах нет. Будь добр, иди куда подальше.
ЯКОВУЧЧО Да почему?
ФАБЬЕЛЛО Да кто ж тебя поймет…
А если вдруг увлек тебя бесенок… на это дело…
Ну, меня ты понял.
ЯКОВУЧЧО Понял. Только ты
в ста милях от того, что правда.
ФАБЬЕЛЛО Кто же знает…
ЯКОВУЧЧО А если кто не знает,
пусть лучше рот не разевает.
ФАБЬЕЛЛО Я знаю лишь одно, что ты не ювелир
и не плавильщик. А что ты есть такое,