Скажи волкам, что я дома - стр. 29

– Можешь позвать с собой Бинз. Если хочешь.

Мы с Бинз не дружим уже несколько лет. Ну, то есть мы с ней не ссорились. И продолжаем общаться, но уже не так тесно, как раньше. Бинз пришла к нам в третьем классе. Переехала вместе с родителями из Айдахо. У нее была стрижка, как у Дороти Хэмилл, и ранец, расшитый эмблемами 4H[1]. И у нее не было никого. В смысле, друзей. Но уже очень скоро мы с ней стали лучшими подругами. И несколько лет, до конца младшей школы, Бинз была моей единственной подругой. Просто я так устроена. Мне не нужно много друзей. Мне достаточно одного хорошего друга. У большинства людей все иначе. Большинство людей думают, что друзей должно быть много, и постоянно расширяют свой круг общения. Бинз, как выяснилось, принадлежит к этому большинству. Уже очень скоро у нее появилась куча друзей, и к концу пятого класса стало вполне очевидно, что, хотя я считаю ее лучшей подругой, она меня таковой не считает.

Однако мама с папой и Грета почему-то уверены, что мы с Бинз по-прежнему очень близкие подруги. Да, я могу ей позвонить или подойти к ней в школе, и она очень мило со мной поболтает, но ни мне, ни ей это не надо. Я сто раз говорила маме, что у Бинз теперь целая куча других друзей и что мы с ней давно уже не подруги, но мама никак не может этого уразуметь. Хотя, возможно, это и к лучшему. Потому что иначе мама стала бы капать мне на мозги, чтобы я завела новых друзей. А мне как-то не очень хотелось ей объяснять, кто я в глазах окружающих. Странная девочка с большим приветом. Которая носит с собой в рюкзаке потрепанный томик «Чтений по средневековой истории», ходит всегда только в юбках, обычно – со средневековыми сапогами, и которую нередко ловят на том, что она таращится на людей. Мне не хотелось говорить маме, что люди не выстраиваются в очередь, чтобы со мной подружиться.

Плюс к тому, когда у тебя есть такой друг, как Финн, то очень сложно – практически невозможно – найти в школе кого-то, кто мог бы хоть как-то сравниться с ним. Иногда я начинаю всерьез опасаться, что никогда не найду человека, хотя бы немного похожего на Финна. Никогда в жизни.

Грета открыла сумку.

– Мама ужасно обрадовалась, что мы делаем что-то вместе. Знаешь, что она сделала?

Я покачала головой.

– Дала мне десятку. – Грета улыбнулась, достала из сумки десятидолларовую банкноту и помахала ею у меня перед носом. – Сказала сводить тебя в кафе, когда мы закончим. И угостить мороженым. В общем, все очень классно устроилось. Ты же пойдешь? Не передумала?

– Да, пойду.

– Хорошо. Возьми сапоги. И оденься потеплее. Вечеринка будет в лесу.

– Грета?

– Да?

– Тот человек, на похоронах… Ты знаешь, кто это?

– Ага.

– Он был другом Финна, да? Его бойфрендом? – Я очень старалась, чтобы вопрос прозвучал без надрыва. Как будто мне все равно.

После того странного случая с чайником мне постоянно мерещилось, что я вижу Тоби. Я не помнила его лица. Помнила только общие очертания фигуры, и от этого было еще хуже. У меня развилась настоящая фобия на высоких и худощавых мужчин. Они были буквально повсюду. И любой из них мог быть Тоби. Особенно – издалека.

В последние несколько дней я выбирала удобный момент, чтобы застать Грету врасплох. Я рассудила, что если задать ей вопрос, когда она этого не ожидает, она может проговориться и сказать что-то такое, чего не хотела говорить. За годы общения с Гретой я поняла, что лучший способ ее разговорить – это прикинуться дурочкой. Если Грета подумает, что я чего-то не знаю, она тут же выложит все, что знает сама.