Скажи, что будешь помнить - стр. 38
Но все-таки умер – по крайней мере «я» прежний – и теперь не доверяю себе в такой мере, чтобы открыться тому ощущению полета и свободы, которое приходило с игрой на барабанах. Тогда мне недостало сил справиться с вырвавшимися из-под контроля чувствами, и у меня нет оснований полагать, что я удержу их в узде теперь. Для начала я должен стать лучше. Ради себя самого и ради моей семьи – мы все этого заслуживаем.
– Соседям точно не понравится. Сыграем на акустике. – На гитаре у меня тоже получается неплохо, а главное, игра на ней не пробуждает безумных ощущений, от нее не сносит башню.
Может быть, я смогу заниматься музыкой, если выберу в ней другую дорогу, потому что прежняя, связанная с барабанами, привела в ад.
– Где Маркус?
– Ест. Спорит с Домиником насчет фендеровских гитар. И, кстати, мы всегда играем поздно вечером, так что соседи тут ни при чем. – Эксл прислоняется плечом к дверному косяку.
– Не хочу беспокоить Холидей. Она устала, и ей надо поспать.
– Холидей будет только рада. Без тебя здесь ни одна струна не дрогнула. И к барабанам никто не прикоснется.
– Потому что они прокляты? – Шутка не удалась – вопрос прозвучал серьезно.
– Потому что они твои. – Эксл держит паузу, как будто ждет, что эти слова дойдут до меня, будут усвоены, и все разом поправится, но они отскакивают от меня и повисают в воздухе.
Он отталкивается от косяка и входит в гараж.
– Остальные знают, как играть, но никто из нас не умеет держать ритм, как ты. Когда ты играл, то играл душой и сердцем. Ты играл так, что я чувствовал твой ритм в крови.
Да, я и сам чувствовал этот ритм в крови. Музыка поглощала меня, и это был мой грех.
– Я становился таким, как наш отец.
Молчание. Тяжелое. Пугающее. И ощущение пустоты в животе, ведь я сказал это отчасти и для того, чтобы брат не согласился. Но он молчит, не возражает. И оттого мне тревожно и больно.
– То преступление совершил не ты, – говорит Эксл, – но когда тебя арестовали, у меня камень с плеч упал.
Бетонный кулак мне в голову, и я слышу, как ломаются кости.
– Тебе требовалась передышка. И та программа тоже. Она дала тебе то, чего я дать не мог. Ты мчался к пропасти на всех парах, и мне не удавалось тебя остановить.
Потому что я не желал слушать.
– Знаю, возвратиться домой дело нелегкое. Ты не понимаешь, где твое место, куда тебе встроиться. Все в порядке. Вовсе не обязательно возвращаться к прежнему.
Поворачиваю голову:
– Так и есть. И в этом все дело. Я не знаю, кто я такой и кем хочу быть.
– Но знаешь, кем не хочешь быть. Это большой шаг.
Я беру гитару, которую Эксл когда-то давно купил мне на день рождения, опускаюсь на табурет, и пальцы сами, не ожидая команды, начинают перебирать струны. Прислушиваюсь к звучанию, ловлю, закрыв глаза, вибрации, регулирую колки, добиваюсь идеальной высоты.
Через несколько секунд Эксл берет акустическую гитару, садится напротив меня и тоже настраивает инструмент на слух. Об этом мгновении я мечтал целый год. О том, как снова буду играть, творить музыку. Бесподобное чувство.
– Подумываю подать заявку на участие в программе для молодых исполнителей, – небрежно говорю я. Маркус – хороший парень, но порой болтает лишнего. Не скажу я – проговорится он. – Срок подачи заявок истекает через месяц.
Пальцы Эксла замирают, но лишь на мгновение, а в следующее они уже продолжают работу.