Сказания древа КОРЪ - стр. 57

Не заснув в ту ночь, ротмистр, ко всему прочему, озаботился вопросом: а когда же царская служба? Ведь пока что он, строго говоря, валяет дурака возле императора. Долго так продолжаться не может.

Александр Павлович будто отозвался на томление своего тайного спутника в прогулках по царскосельским окрестностям.

Чуть свет к крыльцу булочника подкатил на одноколке, запряженной караковым рысаком, alter ego императора, генерал-адъютант Волконский. Правил сам. Князь Пётр Михайлович, приставленный Екатериной Великой к внуку-подростку в неопределённом качестве родовитого товарища-наперсника, привязался к инфанту как нянька, снисходительно относился ко всем капризам августейшего «дитяти», любил его и жалел, даром что они были почти ровесники. На открытом, с круглыми, «изумлёнными» глазами князя застыла вечная забота и обида на товарищеские грубости властителя слабого и лукавого, с которым он редко разлучался, даже исполняя должность начальника Главного штаба в заграничном походе. В окружении императора князя Волконского за глаза называли дядькой, камердинером и нянькой.

Сергей Борисов, в неглиже, выглянул в раскрытое окошко на топот копыт. Князя узнал по известному портрету, хотя тот был в одной рубашке, с непокрытой головой. Волконский догадался, кто перед ним, дал знак не мешкать. Боевой офицер, привыкший облачаться по тревоге, ждать себя не заставил. В обычном своём платье, с тростью, свежевыбритый, занял место рядом с высокородным возницей. К дворцу подъехали окольным путём, к чёрному крыльцу. В глубине двора кто-то, в нижней рубашке, колол дрова. Сергею показалось, что он видит со спины царя. Разглядывать было некогда. Волконский спешил. Не встретив ни души, прошли в просторный кабинет. Он был уставлена несколькими одинаковыми столами, по числу министерств. На каждом столе лежала стопка каллиграфически исписанных бумаг – на прочтение и подпись главе государства и первого лица Священного Союза европейских монархов.

Так же молча, как вёз постояльца булочника Шварца, князь жестом пригласил его сесть на диван в углу, оставил одного. Медленно потекли минуты. Колыхнулась портьера на двери в дальней стене, и бесшумно, хотя был в сапогах со шпорами, вошёл царь, улыбнулся узкими губами и, больше, глазами. Такая улыбка предназначалась всем: и кучеру Ильи, и венценосному брату в европах, оттенков не было.

– Пересядьте сюда, ротмистр.

Александр, опустившись в кресло за одним из столов, на котором стоял объёмистый баул, усадил гостя так, чтобы тот находился ближе к здоровому уху. Начал без обиняков:

– Готовы ли вы, мой друг, оказать мне интимную услугу? Сразу успокою вас: честь ваша задета не будет, и ваши действия никому не нанесут вреда. Поверьте мне на слово.

– Ваше величество, я не сомневаюсь нисколько в рыцарской чистоте ваших помыслов и дел. Приказывайте, государь! Нужна моя жизнь – берите её. Другого состояния у меня нет.

– Спасибо, ротмистр, я не сомневался в вашей готовности услужить мне. Только жизнь свою приберегите. Да ей ничто и никто не грозит в предприятии, в котором вам придётся играть активную роль. Пока рано открывать все карты. Исполните сначала первое задание. Сегодня вам предстоит выехать с обычной подорожной в Таганрог… Городишко у Азовского моря. Посетите военный госпиталь, как чиновник по опеке героев войны. Там находится тяжело больной Иван Николаев, унтер-офицер. Выявите, есть ли надежда на его выздоровление. Если нет, дознайтесь, сколько жизни дают ему врачи. Составьте его словесный портрет и запомните. Художника не приглашайте. Вообще, поменьше посторонних лиц. В этом бауле всё, что вам понадобится в дороге, также паспорт на имя Сергея Борисовича Борисова и прочие документы для беспрепятственного проезда через заставы, для прохода через закрытые двери. По возвращении – к Шульцу и ждите князя. Счастливого пути, ротмистр! Да, запамятовал, в экстренных случаях буду держать с вами связь через человека, который, якобы случайно заговорив с вами, произнесёт слово