Сказание о дымке - стр. 5
Но одарённее всего блистала в сочиненьях
Стихов, наполненных всегда изяществом, высоким,
Придворные хвалили их, сходясь во всём во мненьях.
Святой и благодетельный царь Ле (3) с нею общался,
И поэтический её дар средь придворных славил,
Её учить словесности придворных дам поставил,
При всех её стихами на пирах всех восхищался.
Она на тех приёмах с его свитою стояла,
Обняв рукою книгу, толстую, с её трудами,
И по желанию государя стихи слагала,
Так, что нельзя было исправить слова меж словами.
Едва исполнилось ей сорок, как она скончалась,
Её близ Западного с гор Истока схоронили,
Прошли столетья и её наследье забывалось,
Там, где хранился её прах, давно уж феи жили.
И перед тем, как я писать решился сочиненье
Небесному царю, то, как-то, в сон я погрузился,
И неожиданно вдруг у Истока очутился,
Где было поэтессы той захороненье.
Но чувствовал себя я не телесно, а духовно,
Как будто был во сне, но наяву всё это было,
И то, что в те мгновения со мной происходило,
Казалось яркой жизнью мне в той местности, укромной.
Я вдалеке был от жилья, в предгорье дол, у поля,
Где буря с проливным дождём меня вдруг там застигла,
Я весь промок до нитки, тьма сгущалась, моя воля
Была подавлена, и безысходность там настигла.
Я огляделся, вдруг увидел в южном направленье
Мерцающий свет фонаря, направил туда стопы,
Дойдя до того места, ветхое нашёл строенье,
Соломой крытый дом, протоптаны где были тропы.
Я попросился на ночлег, но страж там отказался
Впустить меня, моё как б появление предвидел,
Я растерялся, у дверей дома стоять остался,
Украдкой заглянул в окно, и вот что я увидел:
На ложе старец восседал, а рядом с ним сидела
Красавица, а в волосах – заколка из нефрита,
В расшитых бисером туфлях, брошь, яркая, блестела
На платье, шея, лебединая, была открыта.
Красавица, возвысив голос, тут сказала внятно:
– «Безлунна ночь, и время позднее, а находиться
Снаружи в бурю путнику, не очень то приятно.
В ночлеге если мы откажем, где ему укрыться»?
Услышав речь такую, я вошёл, расположился
На отдых под навесом в южной стороне покоя,
Вторая стража приближалась, слышал звук я боя,
И сидя на осле, почтенный муж вдруг появился,
Усы и брови были белы, волосы седые,
И в плечи втянутая голова. К нему на встречу
Из дома вышел старец, и сказал слова простые,
Как будто сотни лет назад такие были речи:
– «Путь трудный был, как вижу я, и хлопотный, и долгий,
О, сколько же в дороге, господин мой, претерпели,
Чтобы развлечься с нами! Разыскать нас захотели,
Как говорят, найти нас, что в стогу искать иголки».
Ответил гость: «Дав обещанье, можно ли нарушить
Обещанное слово?! Вот я и пришёл к вам ныне,
Заснув в ночи, ведь вдохновение можно разрушить,
Как Фэнь Лао прервал читать стихи на середине (4).
Жаль только буря этой ночью сильно разгулялась»,
Хозяин с гостем меж собой сиденье поделили,
И сели друг напротив друга, женщина осталась
Сидеть на своём месте, все к беседе преступили,
И о словестном начался их разговор искусстве.
Стиха четыре увидал гость на ширмах, слюдяных,
О временах года и сменах вида, постоянных,
И тут же начал вслух читать, в них вкладывая чувства:
«Весна. Согрев нас, опьянил поток лучей, горячих.
Слепящим солнцем освящён чертог наш и окрашен,
В зелёных ветках ивы иволга снуёт и скачет,
Мелькает мотылёк над чашечкой цветка, что краше