Сказание о дымке - стр. 25

Не долог жизни срок – так скажут о любом поэте,

В лет тридцать Янь Хуэй (4) стал писарем в Подземном царстве,

А в двадцать семь уже Чан-цзи (5) оставил описанье

Небес чертогов. Праведнику в жизни ведь негоже

Отягощаться златом и копить на состоянье,

Ему оставить свою память, добрую, дороже.

Ради чего склоняем голову в нечистом мире?

Нет, долгожительство нельзя сравнить нам с ранней смертью.

Зачем нам вовлечёнными быть этой круговертью,

Когда обосноваться можем мы легко в эфире»?!

Привёл в порядок тотчас он свои дела по дому

И умер, чтоб занять в Подземном царстве назначенье.

Бывает так, мы рады предложению, любому,

Когда нам кто-то предлагает в жизни повышенье.

В те времена жил сельский житель Ле Нань в том селенье,

Он был приятелем Цзи Таня, всю жизнь там трудился,

Решил постранствовать и испытать все приключенья

В Светлой Земле в гостинице он поселился.

Когда пробили стражу первую, в дверь стук раздался,

Он выглянул во двор, там статный всадник появился,

Был в окруженье слуг, и на коне он красовался,

Сказал хозяину, что он бы здесь остановился.

Ле Нань присматриваться к нему стал и изумился,

Тот всадник голосом напоминал ему кого-то,

Во двор он тоже вышел и пред ним остановился,

В чертах его лица Цзи Таня, друга, видел что-то,

Но тот ведь умер, и тут Ле Нань, гостя избегая,

Направился было к дверям, но гость сказал: «Друг, давний!

Неужто не узнал меня, когда, стихи слагая,

Вино мы пили вместе в юности в период, славный»?

Ему открыл гость своё имя и происхожденье,

В Подземном царстве свою должность, ради старой дружбы,

Сказал, чтоб его видеть, отпросился он со службы,

И вот его гостиницу нашёл для посещенья.

Не медля, сняв кафтан, к хозяину он обратился,

Чтоб тот принёс вина, чтоб выпить и развеселиться,

Когда уже друзей двух пир в разгаре находился,

Ле с другом горестями там не мог не поделиться:

– «Всегда я добродетели не на показ держался,

Душой и сердцем, бескорыстным был, не причиняя

Зла никому, привить добро всегда другим старался

В меру познаний, знать неведомое не желая.

К тому же, смутными мечтами я не обольщался,

И не желал чрезмерного, держался воспитанья,

Так почему лишён добра я, без всего остался?

Ищу всегда я милости чужих и пропитанья?

И почему от голода всегда мои все чада плачут?

Жена всегда, горюя, жалуется мне на стужу?

И почему друзья, меня завидя, глаза прячут,

И почему у меня нет, положено что мужу?

Я не имею шляпы, чтобы от дождя прикрыться,

И ото всюду валятся все беды и напасти.

Нет даже доброй хижины, от ветра чтоб укрыться,

Друзья чинов достигли все, а у меня – несчастья.

Ведь дарованием равны мы, а молва различна.

Одним же – счастье, другим горе с нуждой выпадает,

Чем заслужил судьбу такую в моей жизни лично?

Скажи мне честно, и почему всё так бывает»?

Цзи Тань ответил: «Как ты не молись, блага не будет,

Уж если в жизни предначертано тебе судьбою,

Не выпросишь ты ни богатства, знатности, ведь люди

Должны довольствоваться тем, что есть, как и собою.

От голода Дэн умер (6), медным прииском владея,

А Чэ, как появился, Чжу (7) лишился состоянья,

Судьба бывает часто милостива к лиходею,

Достойному же посылает часто испытанья.

Гроза у гор Маян (8) прошла по этой же причине

И расколола пагоды Цзиньфу (9) столб с письменами,

Как бы не рок, то Янь и Минь (10) в живых были б и ныне,

Не вознеслись бы в небо голубыми облаками.