Сказ столетнего степняка - стр. 3
Мы, аульные дети, любили степь и целыми днями бродили по окрестностям, играли в разные забавные игры. Иногда даже, подражая взрослым, охотились на сурков и барсуков. Летом мы жили в юртах на джайляу – летнем пастбище. Весной кочевали все вместе, весь род, аул. Нам, детям, было очень весело после зимних морозов и буранов резвиться в цветущей степи.
Я помню, как возле аула, на склоне холма, паслась наша стреноженная синяя кобыла. К ней был привязан маленький рыженький жеребенок. Отец с матерью ходили доить кобылу. Я не отставал от них. Для меня, шестилетнего, это было целое путешествие. Лето только начиналось, и степь расцветала. Порхали бабочки, прыгали кузнечики, висели в воздухе стрекозы… Я гонялся за ними, а они разлетались в разные стороны. Их песня, многоголосый хор степи звучит до сих пор в ушах. Пахло полынью и ковылем. Я вдыхал полной грудью аромат степного разнотравья и пьянел от радости. Жеребенок, отвязанный от кобылы, подходил ко мне. Я обнимал нежно его шею. Отец держал кобылу, а мать доила молоко в деревянное ведерко. Запах саумала, свежего кобыльего молока, щекотал нос, будоражил кровь. Маленький аул лежал как на ладони. Высокое небо было чистым, редкие белые облака тихо плыли в дальние края. Солнце светило весело и грело нас своими добрыми лучами. Отец с матерью ласково смотрели на меня. И был я безмерно счастлив!
Эта картина из далекого детства, малюсенький кусочек долгой жизни, иногда всплывает из глубины памяти и стоит перед глазами, согревая душу. Тогда на мои старые глаза наворачиваются слезы, и не могу понять толком, то ли от счастья, то ли от тоски. Безвозвратно ушедший миг жизни возвращается неожиданно и дарит теплый свет далекого счастливого детства, в то же время подвергая сладкому сожалению о навсегда прошедшем!
Меня иногда спрашивают любопытные ученые о самом раннем впечатлении, которое помню до сих пор. Наверное, им интересно, с какого возраста столетний степняк помнит свою жизнь? Ответ повергает их в шок! Я помню одно событие, а ведь тогда мне было два с половиной года! Правда, более подробно об этом рассказали потом родители. Бегал я тогда перед юртой, а старшие сидели на траве и слушали рассказы легендарного Курентай-батыра – богатыря, приехавшего в гости из соседнего аула. Тут прибежал наш большой черный баран. Он был очень сильным и бодливым, и даже старшие остерегались его. И я, побежав ему навстречу, споткнулся и упал прямо перед ним. Увидев человечка на четвереньках, баран принял это как вызов. И вот чудо – я помню этот момент – черный баран сначала понюхал мою голову, потом стал отступать, чтобы боднуть. Я громко заплакал, стоя перед ним. Баран замешкался. В это время раздались крики взрослых – отец и мать бежали ко мне. Вот это помню точно! А остальное потом много раз пересказывали родители. Оказывается, баран отпрянул, вспугнутый отчаянными криками, но в следующий миг опять приготовился к удару. И тут между мной и бараном первым оказался старый Курентай-батыр, которому было уже тогда восемьдесят пять лет. «Мы даже толком не поняли, как он успел!» – удивлялись потом родители. Когда мать, вся в слезах, только успела схватить меня, старый Курентай спокойно схватил одной рукой за рога бодливого барана и сильно дернул. Одним мощным рывком старец свернул ему шею, и отцу пришлось быстренько зарезать барана. Родители не только не сожалели, но были рады этому. «Курбандык – жертва!» – сказали они и угостили мясом весь аул. Все говорили, что Аллах сохранил мне жизнь, и благословили, предрекая долголетие.