Скарлетт. Биг лав стори - стр. 15
– Вот… держи, – она перекладывает булочку, обернутую салфеткой, на мой поднос, и в ее словах совсем нет энтузиазма.
Делаю вид, что не замечаю этого. В любом случае, мне известно, что Ханна хочет сказать. Уже третий год она не устает говорить о том, что я не должна позволять Стефани и остальным змеям из ее клубка обращаться с собой подобным образом. Как будто я считаю иначе? Но одно дело считать, а другое сделать.
Я молча надкусываю булочку, а Ханна молча вздыхает. Невероятно, но мы понимаем друг друга даже в минуты такого молчания.
– Вот вы где?! – гремит над нами голос Эйдена.
И я радуюсь его появлению уже дважды за этот день.
Парень проносит своей поднос с едой прямо над моей головой и ставит на стол, а через секунду сам усаживается на скамью, вклиниваясь между мной и Ханной. Я двигаюсь влево и, подцепив пальцем поднос, тащу его по столу.
– Еле вас нашел, – Эйден берет вилку и начинает накалывать макароны. – Какого черта тут так много народа?! Такое ощущение, что их все каникулы не кормили! – искренне возмущается он, набивая рот едой.
Кто бы говорил! Косым взглядом смотрю на то, что Мерфи выбрал сегодня. Макароны с сыром, хот-дог и молоко. Какой ненормальный пьёт молоко на обед? Ах, да, точно. Это же Эйден. Сигарета – на завтрак, молоко – на обед. Да он просто гуру по части сбалансированного питания.
– Эй, Брукс, – парень легонько толкает меня плечом, – ты чего такая потерянная? Тоже из-за этой ерунды, которую придумал Уитмен? Я заказывал у него трёх цыпочек, а в итоге получил лишь одну. Еще и двух тупоголовых футболистов в придачу. Где справедливость?!
Делаю вид, что не заметила, как он назвал меня цыпочкой. В любом случае, он это говорит несерьёзно. Серьезность и Мерфи – понятия такие же трудносовместимые, как, скажем, я и самодисциплина.
– Ты правда думаешь, что ей стоит из-за этого переживать? – интересуется Ханна. – Скар проведёт несколько незабываемых часов в команде самых горячих парней школы!
– Эй, я, вообще-то, твой брат! – возмущается парень.
– Это не о тебе, – наконец-то я улыбаюсь.
– Брукс, я что не горяч, по-твоему? – его правая бровь взмывает вверх.
В голосе Мерфи звучит такая уверенность, что я фыркаю:
– Абсолютно!
– Что это значит? Да или… да? – В его карих глазах с прожилками черного цвета различаю насмешку.
– Отвали от нее, Эйден! – снова вступает Ханна. – Ты бы не мог унять свой эгоцентризм. Весь мир не крутится вокруг тебя одного!
Она толкает брата, тот отшатывается, и нарочно заваливается на мое плечо, за что тут же получает тычок пальцем под ребра.
– Серьезно? Не крутится? – потирая свой бок, он снова смотрит на меня. – Почему я узнаю об этом только сейчас?
– Мерфи, – я качаю головой и тоже на него напираю, – действительно! Тебе пора вплотную заняться этим своим СДВГ. То, что ты устроил сегодня в кабинете истории…
– О, точно! – он так и не дает мне договорить. – Спасибо, что напомнила. С тебя эссе на пять страниц, – ещё и пальцем в меня тычет. – Геноцид индейцев. Ты же помнишь, да? – и выжидательно смотрит на меня.
Я лишь хмыкаю в ответ.
– Эссе? Какое эссе? – спрашивает Ханна, выглядывая из-за Эйдена. – Вас что уже домашкой загрузили?
– Только меня, – поясняет Эйден. – Поэтому Брукс напишет мне его.
– Ну, конечно! Не буду я ничего писать! – Я просто поражаюсь его самоуверенности.