Скандальный - стр. 36
– Нет, спасибо, – протянула я, щелкнув большим пальцем по краю столешницы. – Адресуй свое предложение тому, кто в нем заинтересован.
– Моя милая дочь, – он снова взял меня за руку и намеренно потянул за нее. Его жест не причинил боли, но был отнюдь не приятен. – Ты это сделаешь. Дополнительные выгоды я предложил, чтобы подтолкнуть тебя в верном направлении. Выбора у тебя нет.
– Я не буду следить за Трентом Рексротом, – возразила я громче и увереннее. – Он не сделал мне ничего плохого, а ты к тому же пошел по ложному следу. Рексрот меня на дух не переносит.
И это еще мягко сказано. Я уже не сомневалась, что он скорее доверит свои секреты неонацистам, чем откроет их мне.
Разумеется, отец предпочел проигнорировать мое крепнущее сопротивление.
– Если ты этого не сделаешь, Эди, я отправлю Теодора в Нью-Йорк. Ты же знаешь, что я могу сделать это, подключив свои связи. Учреждение, в котором он содержится в Сан-Диего, и так переполнено. Я только сделаю им одолжение.
Вот и вернулись в родные воды. Уже больше похоже на правду. К угрозам я привыкла.
– Шантажом заставлять кого-то пойти на шантаж – интересный метод. Я бы посмотрела, как ты это устроишь. Пытаешься баллотироваться в мэры, а сам переведешь Теодора в меньшее учреждение. Того, чье существование ты вообще хотел бы скрыть, – сухо ответила я, испытывая ненависть к нему, к Рексроту и ко всему миру, стоящему между мной и моим счастьем.
Меня не волновали ни деньги, ни роскошь, ни сломанные туфли от Louboutin. Я просто хотела заниматься серфингом и быть рядом с Тео. И оттого, что все это казалось недостижимым, я чувствовала себя пойманной в стеклянную банку бабочкой. Крохотным существом, бьющимся в преграду, пока не закончатся силы, надежда и воздух.
– Ты слишком часто и громко бросаешься словом «шантаж», юная леди. Считай это исследовательской работой, – предложил он и снова отпустил мою руку.
– Назови хоть исследовательской работой, хоть шантажом, хоть дядей Джо. Ответ все равно будет отрицательным.
На часах было уже пять утра, и я официально пропустила отведенное для серфинга время. Черт с ним, раз в неделю могу покататься и в восемь вечера. Я встала, и ножки стула заскрипели по полу.
Внезапно что-то с громким шлепком ударилось о стол. Я резко обернулась и вновь посмотрела на отца.
Сумка.
Мамина сумка с лекарствами.
Она не должна была так громко шлепнуться, но шлепнулась, ибо была тяжелой. Потому что теперь маме нужно было принимать три таблетки, только чтобы встать с постели, не считая витаминов, от которых она была зависима, и жевательных медвежат для сияния кожи, твердости ногтей и божественного сна, которые она жевала целый день. А еще три таблетки она пила вечером, дабы заснуть.
– Пересмотри свое решение. Тебе нужно думать о двух людях. Одна из них, твоя мать – беззащитный ребенок в теле взрослой женщины. Ты сожгла все мосты, чтобы спасти их, Эди. Все до единого. От образования до мечты стать серфером и уехать отсюда, от меня. Ты пожертвовала всем ради матери и Теодора… чего стоит еще одна жертва?
Я отвернулась к коридору, сотрясаясь от внутреннего вопля. Он, как и хотел, загнал меня в угол и знал об этом. Джордан лениво подошел ко мне, а завеса его самоуверенности окутывала пространство, словно смрад.
– Не ошибись, Эди. Я, не задумываясь, пожертвую твоей матерью и заключенным под замок объектом твоей одержимости. Ты согласилась стать моей послушной марионеткой… и не тебе устанавливать правила, – последние слова он произнес, стоя так близко ко мне, что я почувствовала его дыхание на спине.