Скандальная связь - стр. 25

— Рин, — доносится глухой голос подруги, — ты правда завтра в клинику поедешь?

— Правда. Лучше и впрямь побыть несколько дней вдали от отца, пока он не успокоится. Жанна, ты только не прогибайся и ничего отцу не рассказывай, хорошо? Он попытается на тебя давить, а ты гни свою линию, говори, что ушла из клуба раньше меня. 

— Переживаешь за Эрика? 

— Не знаю, — сдавленно выдыхаю я.

Но слова отца, что абсолютно все участники моей выходки будут наказаны, выжигают внутренности и сеют панику в мыслях. Особенно учитывая, что везунчик ни сном ни духом, откуда у провинциалки такой влиятельный отец. Одно дело на экстремальном склоне сорваться, а другое — за секс по голове получить. Который даже не хотел продолжать, но кое-кто был отважен и настойчив. 

— Запиши в заметки попросить у Гудвина ещё чуть-чуть смелости и пришли мне в сообщении.

— Что? — непонимающе спрашивает Жанна. 

Да, не поможет. Гудвин — волшебник, а я давно не маленькая девочка, чтобы верить в сказки. 

— Что ты снова задумала? 

— Пока ничего. Но обязательно что-нибудь придумаю. 

9. 9 глава

Мир будто замер и стоит на паузе. Если бы я курила, то одной пачкой сегодня бы явно не ограничилась. Пытаюсь думать обо всём подряд, загружаю мозги цифрами, книгами, историческими справочниками, но тщетно. Мыслями всё время возвращаюсь к отцу и нашему последнему разговору. Внутри полное непонимание, во что он превращает мою жизнь. Может, опыты какие-то ставит? Проверяет закалку? Так хочется в это мгновение к Але. Слушать ее тихий спокойный голос и самой наполняться умиротворением, которого внутри ни на грош. Всё же ничто и никто не заменит человеческого общения и душевной теплоты. То, что сейчас представляется концом света, рядом с этой старушкой воспринимается иначе. Или рядом с Семёном Ильичом, который мыслит не так критически, как я со своим юношеским максимализмом. Погорячилась я насчет Имана. Вон меня как к старикам тянет. Возможно, и к нему какие-то чувства проснутся? Но я и без штампа в паспорте смогу за ним ухаживать и уделять внимание. Только, естественно, не интимного характера.  

— Ты раздражаешь, — говорю Пете, который появляется в палате и ставит на тумбочку шикарный букет красных роз.  

— Чем раздражаю? — Он непонимающе хмурит брови, натыкаясь на мой осуждающий взгляд.

— Этим, — тычу пальцем в цветы. — Четвертый день в клинике, и каждый раз новые приносишь. Прекращай. Медсестрам отдавай, но сюда больше не носи эти веники.

— Иман переживает. Хотел вчера заехать. Но отец сказал, что пока не стоит этого делать. 

— Боится, что скажу лишнего? Гинеколога мне на вертолете-невидимке будете доставлять? — не удерживаюсь я от истерического смеха.

— Завтра отвезу тебя на Тверскую. Под чужой фамилией всё сделаешь, и чтобы впредь никакой шумихи. Я не ожидал, что ты так поступишь. Ты сильно меня подставила. Сергеич грозился уволить, орал так, что я едва не оглох. Если бы не больной сын, сам бы уже ушел. Регина, ты же не способна на подобные вещи. Какой бес в тебя вселился?

— Оказалось, что способна, — хмыкаю я, чувствуя, как неприятно царапают эти слова за живое. — Мне жаль, Петь. Я не хотела, чтобы отец срывался на тебе. Кстати… — Мешкаю ровно секунду, а потом, набрав в легкие воздуха, продолжаю: — Что-нибудь выяснили про того парня?