Скандальная история старой девы - стр. 33
Ужасный ожог предстаёт во всей красе. Мне хочется отвернуться, чтобы не видеть, как меня изуродовали.
Когда вчера я размотала руку после жрецов, и мы с Есей увидели ожог, у меня внутри всё перевернулось. Он уродлив и всегда будет со мной. Даже когда рана заживёт, останется огромное пятно, которое будет выглядывать из-под рукава. Жрец постарался на славу.
Рагнар жадно вглядывается в рану, будто хочет там что-то увидеть. Меня даже пронзает мыслью, что он мог подумать, будто метка снова проявилась. А это вообще возможно? И зачем он решил проверить?
– Тебе нужно обработать рану, – хрипло говорит Рагнар, глядя на ожог.
Я тяну руку на себя и высвобождаюсь, глядя на дракона исподлобья. Прижимаю больную руку к себе, баюкая её.
– Уходи, пожалуйста, – прошу я. – Надеюсь, мы больше не увидимся.
Рагнар недобро усмехается:
– Это вряд ли. Я буду присматривать за тобой. Я ведь сказал, вычислю твоих подельников и всё узнаю. Ничего не хочешь мне рассказать?
Я отрицательно мотаю головой, молясь, чтобы дракон наконец ушёл. Мне невыносимо рядом с ним.
– Скажу, чтобы жрецы обработали твой ожог. До встречи, Анна, – роняет Норд, он уже хочет уйти, но напоследок добавляет с угрозой в голосе: – Чтобы я больше не видел тебя так близко с этим крысёнышем Добромиром. Тебя я не трону, но вот его…
Когда Норд уходит, даже дышать становится легче. Мне и правда помогают обработать рану, и остаток дня проходит достаточно спокойно. Тем более, что лира Дарина не появляется на горизонте.
Вечером Добромир, ссылаясь на мою слабость, позволяет мне поехать домой в карете, которая принадлежит храму.
Когда я выхожу на улицу, в последний момент оборачиваюсь и смотрю назад.
Неподалёку стоит черноволосый мужчина с небольшой бородой и глядит мне вслед. Я уже видела его сегодня с Рагнаром, они беседовали о чём-то, когда Дарина стригла мои волосы. Взгляд у него настолько противный и липкий, что кажется, будто он раздевает меня догола. По телу идёт дрожь.
Я скорее забираюсь в карету, мечтая поскорее вернуться в мой старенький ветхий домик и растопить печку.
Но едва я выхожу из кареты, захожу в дом и сбрасываю ненавистные пыточные туфли, как в тёмном углу появляется какая-то тень.
– Ах, наконец-то ты пришла, – слышится кряхтящий мужской голос.