Скандальная графиня - стр. 18
Однако жениться?..
Эта идея неумолимо зрела в его душе – особенно после того, как он выиграл скачки. Одинокая жизнь казалась ему совсем непривлекательной. А вдруг жена – кругленькая и практичная, вроде Энни Ноттон, – сумеет превратить сырое и пыльное поместье в уютное жилище? Однако ей придется исхитриться – ведь в ее распоряжении будут лишь жалкие гроши. Дрессера интересовали исключительно лошади, и он вкладывал все свободные деньги в любимое дело, а заодно и все свободное время и всю энергию. Порой даже сам брался за пилу и топор, чтобы отремонтировать конюшню.
А вот дом – это всецело дело жены, тут Том прав. Он был уверен: Энни Ноттон берется за тряпки и щетки наравне со слугами. Возможно, его будущей жене тоже удастся призвать к порядку их немногочисленную прислугу.
Добрая жена всегда сумеет приготовить простой вкусный обед, при этом не сильно потратившись, и сможет противостоять моли и пыли. Она будет сидеть вечерами подле него, штопая простыни, а он будет просматривать конторские книги, ну а потом… потом они лягут в постель…
Дьявольщина, а как все это будет?
Его любовницами бывали исключительно искушенные женщины, которые прекрасно знали, чего хотят, и умели этого потребовать от любовника. Однако с момента возвращения в Англию у Дрессера не было женщин. Обнищавший барон был начисто лишен лоска, присущего морскому офицеру, сошедшему на берег в незнакомом порту, и, разумеется, внешность его также усугубляла проблему.
Он прекрасно понимал, что шансы обзавестись женой у него весьма невелики. В Девоне одна особо чувствительная леди, внезапно оказавшись лицом к лицу с ним, даже лишилась чувств.
И даже супруге Тома делалось не по себе в его присутствии. Правда, она скорее жалела его, нежели испытывала отвращение, однако ей потребовалось немало времени, чтобы к нему привыкнуть. А вот детишки Тома так и не привыкли… Стоило им увидеть Дрессера, как они цеплялись за няню и замирали. Дрессер быстро усвоил: улыбаться в их присутствии не стоит.
Не в его привычках было убиваться из-за того, что нельзя переменить, однако, служа на флоте, он никогда столь остро не ощущал своего увечья.
Он прошел мимо тисовой живой изгороди и чуть помешкал, любуясь великолепной усадьбой, известной попросту как Эрне. Дом был огромен, два его обширных крыла простирались направо и налево, сверкая множеством окон, – и это невзирая на налог на оконные стекла! Наверняка на фасаде есть колонны и портики, но пока он мог видеть лишь заднюю сторону дома. Но даже задняя сторона была богато изукрашена, а посредине располагалась роскошная терраса, на которую вела широкая лестница.
Дрессер не видел смысла в том, чтобы обойти вокруг дома и зайти с парадного входа, однако сквозь какие двери прилично войти с задней стороны? Этого он не знал. С террасы внутрь дома вели три пары застекленных дверей. Дверь, ведущая в левое крыло, была распахнута. Что ж, в нее он и войдет. Он пересек обширный газон, на котором тут и там стояли классические скульптуры, и направился сквозь ухоженный садик. Затем он поднялся по ступенькам и пересек каменную террасу, помешкав возле пары грифонов – полульвов-полуорлов. В качестве символов доблести и щедрости они отлично годились, но вот стражи из них были никуда не годные – слишком уж легко их перехитрить, если верить древним поверьям. Обойдя вокруг грифонов, Дрессер направился к открытым дверям, прикидывая, не расценят ли его поведение как грубое вторжение в жилище без приглашения.