Сизовград - стр. 6

Зайдя в мастерскую, мужчина сел на кресло, положил портфель на пол. Он провел бегунок вдоль молнии, и перед ним открылось нутро портфеля. Гриша специально обворачивал целлофаном сумку изнутри, чтобы не заляпать все кровью. Вывернув ее наизнанку, маньяк вытащил свою работу. Идеально освежеванную кожу.

Растянув ее на полу, он стал собирать из кусочков кожи новую Полину, не похожую на ту, которую встретил вчера ночью. Мужчина строчил и пришивал один кусок к другому, третьему, четвертому. Он старался придать коже вид костюма, вроде латексного, какие используют для ролевых игр. Маньяк не интересовался сексом, он получал наслаждение от процесса сшивания кусочков кожи. Его заводило, когда из ошметков, которые он вырезал, складывалось нечто большее, чем просто костюм.

Завершив свое дело, он посмотрел на то, что получилось. На вид как будто настоящий человек, только сдувшийся изнутри. Гриша получил то, что хотел. Теперь самое важное.

Мужчина брал костюм и натягивал на безжизненный манекен. Кукла обрастала настоящими конечностями: нога, рука, голова. Он так искусно освежевал тело, что даже волосы сохранил. Голова преобразилась, не хватало только глаз. Гриша взял маркер и коснулся его кончиком пустых глазниц манекена, его рука пыталась в точности изобразить очертания глаз Полины. Затем пришло время надевать главную часть – тело. Обернув манекен, мужчина стал сшивать куски костюма. После того, как кожа преобразилась и натянулась на манекен, следовало преступать к следующей фазе.

Он залез в шкаф, что стоял недалеко от толпы голых манекенов, и достал оттуда женские вещи. Разобрав их, нашел те, что подходили по размеру и надел на манекен. Теперь на него смотрела не бездушная кукла, а Полина: хмурая, одинокая, со следами ниток и иголок.

– Привет дорогая, теперь ты дома.

Мужчина обнял манекен, поцеловал в щеку и поднял на плечо. Пройдя несколько комнат, он оставил Полину рядом с Ромой, Светой и Яной.

– Ребятишки, скоро я приведу еще детей. Поиграете пока с ней, только тихо, а то папа отругает вас! – пригрозил Гриша и захлопнул за собой дверь.

Для Софии утро запомнилось, как самый страшный эпизод в ее жизни, что нельзя сказать про ее школьных друзей. Их утро проходило взвинчено, нервно. Коридоры школы заполонили дети. Они бегали с одного края этажа в другой, забегали в классные комнаты. Сонные лица старшеклассников мелькали ото всюду. Они ждали, когда раздастся звонок и ученики разбредутся по кабинетам.

Как раз, когда в класс номер шестьдесят девять вошел последний ученик, зазвенел звонок на урок. Дети сели за парты. Каждая из пятнадцати парт была заполнена, кроме крайней справа, сразу напротив учительского стола. Самые умные девочки в классе пропускают уроки.

В класс вошел учитель.

– Всем доброе утро, – Надежда Витальевна с гулким стуком кинула на стол классный журнал.

– Кто сегодня дежурный? Почему доску не протерли? – возмутился учитель. – Дорогов, встань и протри доску, если никто не может этого сделать.

Мальчик лениво поднялся с последней парты и побрел к доске, бубня себе что-то под нос.

– Что ты возмущаешься? – спросил учитель.

– Сегодня Смелова дежурная, а я за нее должен тереть доску, – говорил Дорогов и глазами искал тряпку.

– Кстати да, Софьи нет, да и Кругова куда-то исчезла, непорядок. Хотя, может Смелова еще придет. Нужно все рассказать Людмиле Львовне, – говорила Надежда Витальевна. – Она приструнит оборванок, тем более у них скоро ЕГЭ, а девочки пропускают. Ладно, это их проблемы.