Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения - стр. 43
В этой скорострельности и заключен главный минус вертолетных путешествий по Алтаю: не успеешь оглянуться, сообразить – ан, ты уже прибыл на место. Полчаса лета – и под тобой сверкает голубая лента Телецкого озера. Еще полчаса – и вот ты уже проскочил насквозь весь каньон Чулышмана. Немного отвернул в сторону – и внизу уже асфальтированная стрела Чуйского тракта в районе Курая. Еще час полета – и тобою облетена кругом вся Белуха, а в придачу к ней – еще и ущелье Аргута, как и вся полосатая степь Самаха. Дальше следуют посадка и короткий пикник на плато Укок. И вот уже пилоты заторопились обратно в Барнаул или в Горно-Алтайск, чтобы успеть миновать горы и вылететь из них до заката. Таким вот кавалерийским манером и просвистывается на вертолете весь Алтай за один неполный световой день, и остаются от этого лихорадочного облета только десятки поспешных фотографий, сделанных через открытую дверь машины или окно, да бестолковая свалка из мимолетных впечатлений, никак не связанных между собой. При таком облете у облетевшего не возникает никакого реального представления об Алтайских горах, об их богатой природе и древней истории. Только беспорядочный набор глянцевых открыток шуршит в голове. Подлинный Алтай можно почувствовать и понять, только по-настоящему и глубоко зайдя в него: пешком или верхом на коне, проехав или прошагав его трудные тропы, глубокие броды, высокие тягучие перевалы, пожив на его таежных стоянках…
Так и мы – только что пили чай в столовой на теплом Ануе и вот уже очутились на вершине хребта, в высокогорной тундре, на холодном ветру. Растерянно озираемся по сторонам, пока проводник не утаскивает нас в сторону снежного цирка, виднеющегося невдалеке на северо-западе. Зеленая высокогорная тундра упирается в огромные серые глыбы, щедро наваленные на гору. Каждая глыба – размером с автомобиль, между глыбами – огромные бездонные дыры, в которые легко может провалиться человек. Это колоссальная морена, оставшаяся от движения древнего ледника. Мы принимаемся осторожно прыгать со скалы на скалу, опасаясь свалиться в одну из дыр. Морена тянется метров на двести и потом внезапно обрывается прямо в озеро. Это и есть Потайное.
– Здесь, по Бащелаку, много озер поверху хребта есть, – рассказывает местный проводник. – А в Великую Отечественную войну даже рудники работали вольфрамовые и молибденовые на самых вершинах! До сих пор остатки разработок и бараков можно увидеть!
Мы замираем на краю высокой морены. У нас натурально захватывает дух – такая неземная красота открывается перед нами! Полукругом стоит высокий горный цирк, с почти отвесными цветными, каменистыми и рассыпными стенами. По низу стен цирка, дугой в густой тени от горы, лежит голубоватый июльский снег. Фиолетовый цирк охватывает с трех сторон озеро яркоизумрудного цвета. Оно почти круглое, метров двести в диаметре, совершенно прозрачное и при этом очень глубокое – в десятки метров. Огромные глыбы подпирающей озеро полукругом с восточной стороны морены круто уходят в глубину его вод. Поразительное зрелище: громадные камни обрываются далеко вниз, в совершенно прозрачную воду, граница между атмосферой и озером почти неразличима, острые края скал, как и темные дыры между ними, видны на многие метры мерцающей зеленоватой бездны. По берегам между глыб редко растут какие-то чахлые деревца и кусты. Сквозь широкую морену где-то глубоко в недрах ее камней невидимо для нас пробивается озерная вода, падая вниз в сторону Каракола небольшим водопадом. Мы слышим глухой шум подземного потока. Как сюда, сквозь этот водопад и эти каменные завалы, смог подняться снизу от Ануя хариус, чтобы заселить Потайное, уму непостижимо!