Сияние моего Господа. Избранные стихи из «Шри Рамана джняна бодхам» - стр. 3
Возможно, что стих ниже основан на воспоминаниях об этом случае:
О, величественный!
Великий Господь Рамана!
Следует ли мне говорить, что Ты – великий преданный?
Следует ли мне говорить, что Ты – Всевышний?
Следует ли мне говорить, что Ты – сострадательный Христос?
Следует ли мне говорить, что Ты – освобожденная душа?
Следует ли мне говорить, что Ты – Мудрец?
Следует ли мне говорить, что Ты – пророк Мухаммад?
Следует ли мне говорить, что Ты – джняни?
Следует ли мне говорить, что Ты – непорочный [архат, джайнский мудрец].
Следует ли мне говорить, что Ты – доблестный Будда?
Следует ли мне говорить, что Ты – Шива?
Следует ли мне говорить, что Ты – Его сын Кумара[7]?
Далее Муруганар продолжает свой рассказ о первой встрече с Бхагаваном:
В этот период я потерял свою прежнюю личность – она потонула и потерялась в гигантской океанской волне нового состояния духовности. Вопреки ощущению, что я все еще находился в состоянии бодрствования, я чувствовал, что все переживаемое похоже на сон, смутный, нереальный и таинственный. Я был одержим страхом, будто мое прежнее состояние земного бодрствования заблокировали, мое прежнее «я» утратило чувство индивидуальности и реальности. Я ощутил, что вследствие этого могу оказаться навсегда привязанным к этой странной жизни в Тируваннамалае и навеки буду потерян для моей матери, для которой я был единственной поддержкой.
Поэтому я прокричал: «Вот банда грабителей, зовущихся сиддхами (садху со сверхъестественными способностями), и во главе их Рамана Махарши! Все они замышляют захватить души, которые приближаются к ним в бодрствующем состоянии, тут же околдовать их этой своей жизнью сиддхов и присоединить к своей группе! И раз моя мать или кто-либо еще не в силах увидеть меня здесь или забрать меня обратно из их железных тисков, я должен сейчас же убраться отсюда!»
Я также добавил, смотря на эту ослепительную фигуру Махарши и обращаясь к нему: «Вот я, неспособный даже на несколько мгновений вынести этот свет. Как удивительно, что женщина, твоя мать, носила тебя в своем чреве девять долгих месяцев».
И в этом возбужденном состоянии, в этом исключительном напряжении я продолжал докучать ему своими разговорами больше часа, прерывая свои высказывания неоднократными простираниями перед Махарши. После этого часов до трех утра я бродил в округе с Кунджу Свами и Аруначалой Свами, в основном, у Пали Тиртхама и Ченгам Роад. Я чувствовал, что все попытки сбежать из ашрама будут тщетны, так как весь Тируваннамалай вызывал у меня то же самое подавляющее чувство, затопляя мою индивидуальность. [Я чувствовал,] что Тируваннамалай и Махарши – одно нераздельное целое[8].
В 1980 году в беседе с Кунджу Свами я спросил его, что он помнит об этом случае, поскольку его упоминали как одного из тех, кто присматривал за Муруганаром. Вот его ответ:
Мы не знали, в чем было дело. Он бессвязно бормотал и выглядел очень взбудораженным. Бхагаван попросил нас присмотреть за ним, потому что он, похоже, не мог позаботиться о себе сам. Даршан Бхагавана иногда оказывал сильнейшее воздействие на новых посетителей. Мы знали, что с посетителем не могло произойти ничего плохого пока он был под защитой Шри Бхагавана, и поэтому я не особенно тревожился из-за поведения Муруганара. Ему просто нужно было, чтобы кто-то присмотрел за ним в течении нескольких часов пока он не успокоится